«Вряд ли мое отстранение от матчей ЦСКА связано с Павлом Коробковым, которого я во время встречи с «Олимпиакосом» назвал дебилом. Я же затем извинился. Хотя Павел допустил ошибку за пределами моего понимания. Через несколько лет мы с ним встретились на его малой родине — в Благовещенске, где я читал лекции детским тренерам. Я и там попросил у него прощения. Не думаю, что в нем все еще живет обида.
27 сентября 1966 года я пришел в ЦСКА на свою первую тренировку. До этого я болел за рижский СКА, который 12 сезонов возглавлял мой отец. А тут я стал московским армейцем. Летом 1972 года перед Кубком СССР у отца безвыходное положение с разыгрывающими и он приглашает меня в команду. Затем мы завоевываем трофей, а я получаю звание «Мастер спорта». В декабре того же года после ухода Кулькова, Иллюка и Капранова меня берут в ЦСКА на ставку. Зарплата — 90 рублей. Я — цээсковец! Я не могу смириться с тем, что практически выигранный матч мы отдаем из-за идиотской ошибки парня, который оказался на площадке только потому, что два других игрока его амплуа уже нахватали по пять фолов.
Возможно, и правильно, что мне не дают комментировать ЦСКА. Мое эмоциональное состояние во время таких матчей по-прежнему зашкаливает. Я болею за армейский клуб! Это мой дом, моя семья. Какие бы фамилии ни носили номера с 1-го по 99-й», — цитирует Гомельского «Спорт-Экспресс».
