«Я провел отличную карьеру, у меня все здорово». Откровенный разговор с Ильей Кутеповым: бизнес, дети и закат карьеры

Сейчас Кутепов переживает новый для себя жизненный период. Как он сам говорит: период созревания его как полноценной и самостоятельной личности. Футболист играет в Леон-Второй лиге за «Велес» для удовольствия, а не ради денег, открыл собственную клинику спортивной медицины, имеет цели и желания на время после карьеры и воспитывает троих замечательных детей.

Обо всем этом Илья рассказал в интервью «РБ Спорт».

– Илья, у вас, наверное, ВИП-условия в «Велесе»?
– Каких-то ВИП-условий нет. Иногда наш тренер Кирилл Петрович Альшевский дает возможность взять на полдня больше выходных или на какую-нибудь восстановительную тренировку я могу не приезжать, потому что он знает, что я могу провести ее дома. У меня дома есть тренажер, кое-какое оборудование. Такое бывает. Но я стараюсь не злоупотреблять доверием и положением, пытаюсь все время быть с командой.

– Уже просили о чем-то большом?
– Пока что нет, этот козырь я еще не использовал. (Смеется.) Надеюсь, Кирилл Петрович мне не откажет, если вдруг что-то такое случится и я приду и скажу: «Тренер, ну надо».

– Что это может быть?
– Не знаю. Скорее всего, какие-то семейные дела. В любом случае надеюсь, что ничего такого не произойдет и не надо будет покидать команду. У нас, наоборот, был случай, когда мы созванивались и он говорил: «На следующий день можешь не приезжать». Я отвечаю: «Не, Петрович, лучше я приеду, потренируюсь с командой и этот кейс оставлю себе на потом».

– Получается, в команде все-таки котируетесь как звезда?
– Я бы сказал – как старший товарищ. Не люблю слово «звезда». В моем понимании это что-то недосягаемое, что-то очень важное. Так что не примеряю на себе такой статус, не нравится он мне. Меня еще кто-то называет дядькой. Но я не считаю себя настолько возрастным футболистом. У нас есть ребята 25-26 лет, и это не такой уж юный возраст, в эти годы можно по-разному себя трактовать и преподносить. Так что я не такой уж возрастной игрок в этой команде.

– Наверное, «звезда» звучит слишком пафосно, это понятие из шоу-бизнеса.
– Скорее всего, да. Это какие-то блестки, светомузыка. Как мы привыкли – Киркоров или кто-то вроде него. Это звезда, а мы просто работяги, трудимся.

«В Москве все куда-то торопятся, бегут. Мне больше нравится размеренный темп»

– Как вы провели зимний отпуск?
– Он выдался довольно насыщенным. У меня было запланировано много событий, но не все были реализованы. Мы с семьей слетали на недельку в теплые края, я хотел вывезти детей на море. Затем вернулись в Москву, где у меня была небольшая операция – надо было залечить старую травму. Операция немного подкосила мой отпуск, в графике все сдвинулось. Прооперировался в декабре и буквально через пять-шесть дней приступил к реабилитации. Это специфические тренировки, поэтому весь месяц провел практически в реабилитационном режиме. Я хотел слетать домой к родителям, с сыном еще одно место посетить, но пока не удалось.

– Получается, операция была спонтанной?
– Не сказал бы так. Эта проблема давно меня беспокоила. Вышло так, что на обследовании я собрал несколько мнений: нашего командного доктора, врача в клинике и еще одного знакомого доктора. Все в один голос сказали, что нужна операция, потому что период реабилитации может быть разным – от шести недель до двух-трех месяцев.

Сейчас для этого самый благоприятный период, потому что летом очень короткая пауза между сезонами, там времени не будет. Так что решили оперироваться сейчас.

– Куда летали до операции?
– В Эмираты, в Абу-Даби. Там спокойнее. Все-таки в Дубае движуха, а я человек семейный, люблю тишину. Мы были в основном в отеле, это отдых для детей. Погрелись на солнце, супруга немного отвлеклась от быта. Смена обстановки всегда идет на пользу.

С детьми вообще всегда получается специфический отдых. Ты в любом случае проводишь время с ними. Хочешь расслабиться, но они это сделать не дают. Это постоянный движ: активности, бассейн, песок, море, детский клуб, они хотят туда-сюда. Но все равно надо было немного разгрузиться головой. Смена обстановки этому способствует. Я остался доволен.

– Бывает такое, что оставляете детей бабушкам и дедушкам и сами с женой уезжаете?
– Нет, крайне редко. Один раз так делали, но потому что мы летали в другой город к другу на свадьбу – это было всего на два-три дня. Так, стараюсь все свободное время проводить с детьми: с дочкой в кино сходить, к старшему сыну на игру прийти. Я постоянно нахожусь рядом с ними.

– Вы много где путешествовали. Какое лучшее место на Земле, где вы бывали?
– Я столько мест объездил, но лучше, чем дома, нигде не бывает. Это место, где тебя всегда ждут, где тепло, комфортно. Меня всегда тянет домой. Даже если на сборах выпадают два дня выходных, я беру билет на самолет, чтобы провести их дома. Это мое место силы.

– Тогда каким вы представляете свой отпуск мечты?
– Думаю, он будет очень длинным. (Смеется.) После карьеры устрою себе отпуск мечты. Хочу попутешествовать месяца два-три, посетить несколько мест на нашей планете и увидеть все своими глазами. Очень хочу слетать на Камчатку: вулканы, природа, воздух, еда. Это наша страна, но я там никогда не был. Бывал во Владивостоке, мне понравилось. Поэтому думаю, что на Камчатке тоже понравится. У меня есть представление того, что хочу увидеть.

– Есть два вида путешествий: можно пролететь всю Камчатку на вертолете, а можно протопать своими ножками.
– Мне больше хочется пройти своими ножками, прочувствовать энергию земли, посмотреть на природу. Мне такое нравится, очень хочется все это увидеть.

– Камчатка – хорошо. Что еще войдет в это путешествие?
– Хочу посетить Южную Африку. Кейптаун, можно на сафари съездить. Мне интересна именно локация: как живут люди, что там происходит, какой быт, какое течение времени. В разных местах время течет по-разному, это зависит от окружающей обстановки, от людей. В Москве все куда-то торопятся, бегут – ты не успеваешь смотреть на часы, а уже наступает вечер. А в Италии, например, люди живут неспешно: ты вроде бы все успел, везде походил, все посмотрел, а только три часа дня, еще весь вечер впереди.

– Какой темп ближе вам?
– Мне больше нравится размеренный, но Москва заставляет двигаться немного по-другому.

– Вы хотите в ЮАР. На арке стадиона ЧМ-2010 в Дурбане был установлен аттракцион – тарзанка на 85-метровой высоте. Прыгнули бы?
– Нет. (Смеется.) Тарзанки, прыжки с парашютом – не мое. Мне хватает экстрима в жизни, острых ощущений достаточно. Хочется спокойствия. Все должно быть размеренным: где-то получил дозу адреналина – компенсируй спокойствием.

– Третья точка путешествия?
– Очень хочу в Чили, на мыс Горн. Запала эта мысль, теперь хочу ее реализовать. Может быть, еще заеду в Ушуайю, в Патагонию. Я был в Южной Америке – в Бразилии. Но почему-то тянет именно на юг материка. Хочется приехать и посмотреть своими глазами. Надеюсь, у меня будет столько времени, чтобы все посетить. И будем надеяться, финансовое состояние позволит поехать.

«Если тебе предлагают хорошую работу и зарплату, но ты уезжаешь, только потому что «там Европа», тут с головой что-то»

– В какую сумму вам обходился самый дорогой отпуск?
– У меня самым дорогим отпуском был тот, в который летала вся моя семья: я, супруга, сын, мои родители, ее мама. Из-за количества людей вышло дорого. Это были Мальдивы. У меня мама не очень хотела, говорила: «Да что я там не видела? Мне бы поближе». Я отвечал: «Надо съездить посмотреть». В итоге ей понравилось, но сказала, что больше не полетит – далеко. (Смеется.)

– В целом вы живете на широкую руку?
– Я живу по средствам: покупаю, если что-то необходимо. Стараюсь не тратиться просто так. Не захожу в супермаркет и не скидываю все подряд в корзину, не глядя на ценник. У меня был такой период. Но сейчас понимаю, что это не дает удовлетворения. Понятно, за какие-то 50 рублей я не буду кусаться, но раскидываться на все подряд тоже не очень хорошо. Для себя понимаю, что это не тот путь, который нужен. Это нерационально.

– Вы можете назвать себя финансово грамотным человеком?
– Думаю, это только время покажет. Если после карьеры съезжу в этот большой отпуск и проведу его размеренно, то потом смогу себе сказать: «Молодец, ты финансово грамотный человек, потому что смог накопить и все сам организовал». Сейчас же сложно что-то сказать.

– Вы хотели бы полностью сами организовать себе отпуск?
– Да, я люблю все делать сам. Если куда-то летаю, стараюсь брать все сам: билеты, гостиницу. Мне так спокойней и комфортней, потому что я знаю, что билеты выписаны, гостиница точно забронирована, нас встретит трансфер. Не могу этот вопрос делегировать турфирме, мне проще самому.

Наверное, я просто привык контролировать все, что касается меня, моей жизни и моей семьи. Если я что-то не контролирую, у меня начинаются сомнения: «Что-то здесь не то, что-то не так». Сразу становится некомфортно.

– У вас когда-нибудь бывали спонтанные покупки?
– Покупки – нет. Может быть, она еще впереди? Если финансы будут позволять, почему нет?

Было спонтанное путешествие. (Улыбается.) Один раз мы с супругой, когда у нас еще не было детей, в отпуск улетели к родителям в Ставрополь. Пару дней хотели сходить то в одно место, то в другое, но без машины было неудобно, уже привыкли на колесах передвигаться. Искали аренду авто, но мне ничего не понравилось. Тогда говорю: «Полетели обратно в Москву, приедем сюда на нашей машине». Жена меня легко поддержала. В итоге долетели, сели в машину и приехали.

Да, ехать 18 часов, 1400 километров, но это было замечательное время. Романтика дороги, мы вдвоем, остановки на заправках и поедание хот-догов с кофе – в этом есть что-то необычное. Нам так понравилось, что мы потом еще раз повторили такую поездку.

– Многие на машине путешествуют по Европе.
– В Европе я себя не очень комфортно за рулем чувствую. Там уже привык: прилетел, взял такси и поехал куда надо. Плюс мне многие рассказывали, как долго надо проходить контроль на границе, из-за этого сразу отпадает желание ехать на машине.

– Может быть, рвануть на машине на Дальний Восток?
– Чтобы остановиться где-нибудь посередине и бросить все? (Смеется.) На самом деле хорошая идея, там по пути будет много всего, что можно посмотреть. Возможно, надо взять на заметку.

У меня даже когда-то была идея прикупить домик на колесах. Но за ненадобностью не стал этого делать. Мы не так много путешествуем. Он бы тупо стоял, это была бы бессмысленная покупка. Взять потом? Уже не знаю. Я все-таки предпочитаю гостиницы. Особенно когда ты за рулем, хочется хорошо отдохнуть, поспать.

– Многие считают, что российские футболисты незаслуженно много получают. Вы понимаете позицию людей?
– Те, кто обычно критикует, видят только свою сторону – красивую обертку. Они видят, что футболисты выходят на поле, на них смотрят тысячи болельщиков, у них большие зарплаты, машины. Но они не видят подноготную, что стоит за всем этим и какой реально процент футболистов живет вот так. Есть статистика. Большинство футболистов не могут себе позволить такой жизни.

Люди не видят, какой путь пройден, сколько сил было затрачено. Если ты хочешь жить так, то должен заплатить за это своим временем, здоровьем, силами, отношениями с семьей – ты не будешь видеться с женой и детьми, все свободное время посвятишь футболу. Ты должен постоянно следить за собой. Этого всего люди не видят, они не замечают, как человек пришел к этим деньгам. Если заглянуть за кулисы, боюсь, процентов 80 тех людей, которые так говорят, не смогут даже половины такого пути пройти.

Возьмем какую-нибудь профессию, где человек получает много денег. Айтишник, например. Никто же не знает, какой путь он прошел. Может, он бессонными ночами сидел за компьютером, что-то придумывал, работал в любое свободное время. Я вообще считаю, что любая профессия, которая приносит хорошие деньги, означает, что человек затратил очень много сил и времени, пожертвовал чем-то, чтобы всего достичь. Сколько успешных и знаменитых людей ни встречал, все чем-то жертвовали. Но тут есть и риск: всегда можно пожертвовать и ничего не получить.

– Но даже футбольные люди говорят о больших деньгах. Например, Александр Мостовой говорит: «Зачем нашим уезжать в Европу, если и здесь неплохо платят?»
– Зачем уезжать в Европу только для того, чтобы потом сказать, что «я играл в Европе»? Тебе здесь предлагают хорошую работу и зарплату, но ты отказываешься и говоришь, что пойдешь туда, потому что «там Европа»? Тут с головой что-то. Зачем отказываться от хорошего?

Понимаю, если бы в Европе предложили хороший контракт. Естественно, человек пойдет туда, где ему будет лучше, стабильнее. Ему еще семью кормить. Это нормальная человеческая позиция. Так что правильно Мостовой говорит: зачем уезжать, если ты занимаешься любимым делом и тебе хорошо платят?

«Сейчас с бизнеса ничего не зарабатываю, клиника выходит в ноль. Но более чем уверен, она выйдет в плюс»

– Вы подписали контракт с «Велесом» не ради денег?
– Нет, конечно. Благодарен «Велесу», что все прошло оперативно: я приехал, мы переговорили, пожали руки и разъехались. Я говорил: у меня такая-то ситуация, мне нужно остаться в Москве, у меня есть планы, проекты. Мы все обсудили и договорились о сумме, которая устраивает их и меня. Я дал понять, что вы не получите футболиста, который просто будет отбывать номер. Я буду отдаваться на поле, выкладываться. Просто мне нужно быть в Москве. Так и договорились.

– Вы в Москве должны были находиться из-за бизнеса?
– Да, он на тот момент был как раз на стадии формирования и запуска. Я просто не мог оставить его и делегировать на кого-то всю работу. Я контролировал рабочий процесс, но уже сейчас занимаюсь этим в меньшей степени, потому что мы встаем на автоматизацию. Теперь оттуда можно немного убрать фокус, и бизнес будет функционировать без моего участия. Конечно, какие-то процессы нужно будет контролировать, контактировать, но напрямую я не буду в них погружен.

– Это медицинский центр?
– Это клиника спортивной медицины для реабилитации спортсменов после травм. Для меня это интересное направление. В штаб врачей нанимал, конечно, не я, потому что моя квалификация не позволяет мне заниматься медициной. Но я по долгу службы сталкивался с различными проблемами, видел, как многие футболисты не знали, куда обратиться. Поэтому мне и пришла идея организовать что-то такое. Я занимался больше административной частью, бумагами, документами, а мой партнер набирал штаб врачей.

– Вы о ком?
– Это Кирилл Иванов, он сейчас работает главным врачом «Торпедо» и главным доктором нашей клиники. Довольно известный в футбольных кругах специалист. Мы с ним вдвоем организаторы всего этого «беспорядка». Когда я был в «Торпедо», говорил ему мысли вслух, рассказывал об идее. Как-то мы скооперировались, и у нас появилась возможность это сделать.

– Больших вложений потребовал этот бизнес?
– Не так много, как я думал поначалу. В целом это дело требует очень много внимания к деталям – врачи, административные и финансовые дела. Закупить аппараты и медицинское оборудование не так сложно. Самое главное – как люди на них работают, потому что в одних руках аппарат лечит, в других – калечит, а вся ответственность лежит на мне и главвраче. Так что самые большие вложения – это кадры, когда ты переживаешь текучку персонала. Я бы согласился отказаться от аппарата, но не от своего доктора.

– Вы хорошо платите врачам?
– У нас политика такая: чем больше ты помогаешь людям, тем больше мы тебе платим. Здесь все честно. Нет такого, что человек пришел отбывать номер, просто сидит и получает зарплату. Если ты хочешь зарабатывать – работай. Чем больше лечишь, тем больше получаешь.

Чтобы вы понимали, я с этого бизнеса пока ничего не зарабатываю. Сама клиника себя окупает, выходит в ноль или в небольшой плюс. Но я с этого пока не имею тот финансовый поток, которого мне бы хотелось. Я там по совместительству трудоустроен гендиректором на полставки. И вся моя официальная зарплата уходит на какие-то расходы.

– Где территориально находится клиника?
– В Сокольниках в Москве. На базе теннисной и хоккейной академий «Спартака». У нас есть договор с академией. Мы на этих спортивных объектах помогаем людям залечивать травмы. Собственно, я сам и лечусь у себя в клинике.

– Но сколько денег стоил этот бизнес?
– Не могу сказать, это уже коммерческая тайна.

– Выйдет этот бизнес в тот плюс, которого вы бы хотели?
– Более чем в этом уверен. Я вижу, как все прогрессирует, как костяк, который у нас собрался, заинтересован в развитии. Я бы не сказал, что люди у нас работают на меня или на главврача. Административная иерархия, конечно, есть. Но даже многие знакомые, кто к нам приходит, говорят мне, что у нас семейная атмосфера – тепло, уютно и комфортно.

– Вы говорили, что в бизнесе и инвестициях вы – самоучка. Учились на своих ошибках?
– Конечно. Даже в этом бизнесе мы прошли через кучу ошибок. И в оформлении документов, в получении лицензий, договоров, в неправильных расчетах и выплатах. На самом деле это интересно. Ты погружаешься и уже знаешь, как весь этот процесс работает. Так что ошибки были и, думаю, еще будут. Постараемся их минимизировать.

– Санкции и высокая ставка ЦБ сказываются на вашем бизнесе?
– Честно, нет. Мы успели закупить все, что нам необходимо, еще до всяких скачков. Сейчас все аппараты стоят намного дороже. Покупать что-то уже не имеет смысла. Что касается финансовой ситуации, люди всегда занимались спортом, какие-то болячки всегда есть, каких-то связей с Европой у нас нет, мы сами по себе. Так что все нормально. Что будет завтра – посмотрим.

«Не имею ничего против «Роллтона», вполне нормальная еда. Иногда хочется какой-нибудь гадости»

– У каждого успешного футболиста есть высокий доход. Несмотря на это, вы остаетесь простым человеком. Давно ели, например, шаурму или «Роллтон»?
– Ха-ха. Я ничего, кстати, против «Роллтона» не имею, вполне нормальная еда. Иногда хочется какой-нибудь гадости. Но я так привык к домашней еде, у меня супруга настолько хорошо читает мои мысли, что у нас уже есть какое-то привычное меню. Она, например, знает, что вечером я могу, образно говоря, позавтракать – съесть омлет, йогурт. Мне так нравится.

Бывает еще едем, и я говорю: «Сейчас бы сочный бургер заточить». Она отвечает: «Все, не говори ни слова». Приезжаем домой, и к вечеру она раз-раз и делает домашние бургеры. То же самое бывает с шаурмой. Причем она так все делает, чтобы не вредило моей профессиональной деятельности – без майонеза. Она делает какой-то соус на основе йогурта. И это так вкусно!

Иногда хочется влупить какой-нибудь тортик. Но чтобы взять шаурму на остановке – нет. (Смеется.) Это зависит не от дохода, это образ мыслей. Даже если буду голоден, лучше зайду в магазин, чтобы купить йогурт, булочку.

– Что из еды у вас самое любимое?
– Тушеные куриные сердечки просто обожаю, это мой любимый деликатес. Обожаю мамины пельмени – это бомба. Люблю тещины голубцы: когда она готовит, я готов съесть всю кастрюлю. Мой отец жарит неимоверно вкусный шашлык, он родился на Кавказе, поэтому с мясом обращается легко и просто.

Моя супруга очень вкусно готовит домашнюю пиццу, дети обожают, это божественно. Также она очень вкусно готовит полезные чизкейки, сделанные под футбольный рацион. Вообще все, что она готовит, я сметаю со стола моментально, потому что это очень вкусно.

– У вас трое детей. Воспитываете в них финансовую грамотность?
– Да, у старшего сына уже есть своя банковская карточка. Мы стараемся учить его финансовой грамотности. Например, он пришел со школы и говорит: «Я купил коробку печенья, она в школе стоила 500 рублей». Я отвечаю: «Смотри, в следующий раз ты можешь купить такую же пачку где-нибудь в магазине или в интернете за 250. Значит, за 500 рублей ты купишь сразу две!» Он начинает задумываться: «И правда, так выгоднее».

В какие-то моменты я иногда отпускаю вожжи. Условно, у него на карточке лежат четыре тысячи рублей, и они классом идут в кино. Я ему говорю: «Сынок, ты можешь тратить сколько хочешь – хоть все. Но в таком случае учти: потом у тебя ничего не останется, а просто так мы тебе деньги давать не будем». В такие моменты он снова задумывается, идет в кино и тратит только тысячу: «Я купил себе и угостил девочку попкорном». Значит, разговор прошел не зря.

– Вы хороший отец?
– Это скажут мои дети в далеком будущем.

– За хорошие оценки или помощь по дому не платите детям?
– Нет. У нас другая система. Сын играет в Roblox, но мы не разрешаем все время сидеть в телефоне, у него есть по 40 минут в субботу и в воскресенье. За хорошие оценки – поощрение. Условно, получил три пятерки – заработал дополнительно по пять минут за каждую отметку, значит, можешь 15 минут поиграть.

Что касается помощи, я стараюсь делать так, чтобы она не оплачивалась, а оставалась просто помощью. Объясняю: мы должны помогать друг другу. «Если тебе что-то надо, ты попросишь и я посчитаю нужным, то и так куплю это».

– Часто читаю новости, что мошенники через Roblox похитили деньги родителей ребенка.
– Да, но нас все это пока обходит стороной. Проблем не возникало.

– Об этом задумываются, наверное, многие состоятельные родители. Не переживаете, что дети вырастут «золотыми», которые будут жить «на все готовенькое»?
– Были такие мысли, конечно. Но здесь ребенок должен понимать, что ему достается все не просто так. «Мы можем дать тебе сверх того, что у тебя есть, но не даем, потому что тебе сейчас это не надо». Образно говоря, ребенок должен понимать, что если у него есть что-то в избытке, то потом он потеряет к этому интерес. Есть у него 10 игрушек – через время он просто не захочет в них играть. Ставь себе цели, это будут подарки на Новый год, день рождения и так далее.

– В Деда Мороза не верит?
– К нам в этот Новый год он приходил. Дочка была в восторге. Старший сын сначала не верил, но потом сказал: «Это что, реально он? Да нет, не может быть». Нотка сомнения у него появилась. Думаю, еще годик-два – и уже перестанет верить.

– Судя по постам в соцсетях, дети для вас – главное в жизни?
– Для меня семья – самое главное в жизни. Не могу обделить супругу, потому что без нее не было бы ни детей, ни чего другого. Семья – самое ценное.

«Ближе к завершению карьеры можно будет куда-то уехать поиграть»

– Что бы сказали, встретившись с собой 10-летней давности?
– «Больше доверять своей интуиции и меньше – своим мозгам». Я понял это только к 30 годам. Многими решениями, которые принимаешь на основе головы, ты будто противоречишь сам себе. Ты мозгом пытаешься убедить свое сердце, которое хочет другого, в том, что это правильно для тебя. А потом возникает чувство, что ты предал сам себя. Только со временем ты говоришь: «Ради этого все было? Это разве правильно для тебя?»

Второй совет самому себе – меньше доверяй людям. Не кому-то конкретно, а в целом. Людей, которые реально хотят тебе чем-то помочь, которые интересуются твоими переживаниями, катастрофически мало. Этот период я пережил: когда ты на пике популярности, у тебя много знакомых. Но когда пик проходит, знакомых остается мало. Сам факт меня не расстроил, я был к этому готов. Но грустно, что ты доверился, что-то рассказывал, а людям это на самом деле было не надо. Их заинтересованность только в их собственных интересах.

– Вы обожглись в какой-то момент?
– Были моменты в жизни, когда я спотыкался и обжигался на доверии. Пусть это будет моей личной темной комнатой, которая внутри меня и останется. Это все равно не связано с футболом. Финансы и просто жизненные ситуации.

– Вас когда-нибудь кидали?
– В обещаниях – да. Но не скажу, что в футболе были какие-то грандиозные обещания. В финансах были люди, которые просили в долг и потом не возвращали. Тут я всегда себя успокаивал: значит, я откупился, и эти люди в моей жизни больше не появятся. Это были не 100 миллионов, я всегда даю в долг ту сумму, с которой морально как будто готов расстаться. Но в последнее время вообще не одалживаю: я не жадный, просто понимаю – если у тебя что-то не получится, мы с тобой прекратим отношения. Я могу помочь как-то еще, но давай не будем связывать наши отношения финансово.

– У вас были когда-нибудь мысли: «Все, надо заканчивать»?
– Были. В основном после каких-то травм, когда переносишь тяжелые периоды и думаешь: «Может, бросить это все?» Последний раз у меня была такая мысль, когда я ушел из «Торпедо», но еще не пришел в «Велес». Как раз у меня возник проект с клиникой. Тогда подумал: «Может, уйти в другое русло?» Но какой-то внутренний голос мне сказал, что надо сделать еще попытку. Пока есть силы и желание. Думаю, в любом случае настанет момент, когда я пойму, что уже не выкладываюсь, а делаю ради того, чтобы просто сделать. Тогда скажу себе: «Все, селяви».

– Период в «Велесе» оправдывает ваши желания?
– Несмотря на то что я сейчас восстанавливаюсь после операции, пока точно таких мыслей нет. Я стараюсь, выкладываюсь в работе, понимаю, что у меня есть силы, я в хорошей форме.

– Жалеете о чем-нибудь в своей карьере?
– Нет. Оглядываясь назад и смотря на то, как прошла моя карьера, я всем доволен. Не хочу говорить, что я выжал из себя максимум. Просто скажу, что отлично провел карьеру. Мне нравится то, чем я занимаюсь.

– Не грустили от того, что не уехали в Европу? Все-таки у вас были варианты в Италии, Турции.
– Честно – нет. Человек часто сомневается: «Могло быть лучше». Но я себя приучил к тому, что с такой же долей вероятности могло быть и хуже. Мы всегда почему-то думаем, что ты достиг чего-то, а мог еще лучше. Да, мог, но мог и этого не получить и не оказаться здесь никогда. Когда начинаешь так мыслить, то понимаешь: у меня все здорово и замечательно. А может быть, все еще впереди!

– Вы подписались с «Велесом», чтобы быть в Москве ради бизнеса. Сейчас говорите, что клиника становится автоматизированной. Значит, у вас появляется время, чтобы куда-то уехать?
– У меня появляется больше времени на то, чтобы сконцентрироваться на футболе. Конкретно сейчас я сконцентрирован на «Велесе». Я такой человек: где бы ни находился, хочу делать все хорошо. Перфекционист. Мне нравится рабочий процесс в клубе. Если бизнес автоматизируется, я буду больше сконцентрирован на семье и футболе. Как будет дальше, не знаю.

– Не было желания рвануть поиграть куда-нибудь в Китай?
– У меня семья, я не хочу ее оставлять. Вижу, как растут мои дети, и счастлив, что вижу каждый период их жизни. А с собой перевезти семью очень тяжело для супруги и детей. Я сам за карьеру поменял больше 10 школ. Поэтому представляю, каково будет сыну: не хочу для него такого.

Может быть, ближе к завершению карьеры, когда самый младшенький тоже подрастет, куда-то можно будет уехать. Но пока нет.

«Переживаю период созревания как полноценной самостоятельной личности со всех сторон. Как плод: желтоватый, но еще не полностью созревший»

– Как вы оцениваете свою карьеру в данный момент? Закат?
– Сложно сказать. Я уже проходил путь из Леон-Второй лиги в Премьер-Лигу. Если это было один раз, то можно повторить и второй. Все зависит от меня. В футболе все меняется очень быстро. Никто не знает, как будет завтра. Так что, скорее всего, у меня сейчас период созревания. Уже есть какой-то футбольный опыт за плечами, что-то я получаю сейчас и знаю, что впереди меня ждут еще вызовы. Как плод: не зеленый, желтоватый, но еще не полностью созревший.

– Созревание полноценной самостоятельной личности?
– Да, со всех сторон. Формирование футбольного, ментального, человеческого. Сейчас очень хороший период как в футболе, так и в жизни.

– Какой момент в карьере у вас был самым негативным?
– Наверное, тот период, когда я долго был без игровой практики. Это было в «Спартаке», я много не играл, а попытки уйти в аренду не увенчались успехом, меня не отпускали. Мне просто говорили: «Извини, но мы хотим, чтобы ты был здесь». Ты рвешься играть, но тебе не дают. Это был один из самых негативных периодов.

Это было время перед тем, как я ушел из команды. Мне говорили, что терять футболиста, который может выходить на замену без потери качества, очень странно. Поэтому меня не отпускали. С одной стороны, их можно понять. С другой – ни за что не понимаю. Я так не хотел.

– Когда вы последний раз плакали?
– От смеха – на этих сборах. От горя – когда мне нос сломали, там слезы пошли на автомате от боли. Это был 2019 год. В целом я не привык плакать, а в жизни таких моментов пока не было. Надеюсь, они будут еще очень нескоро.

– Есть что-то, чего вы боитесь?
– Я прочел хорошую фразу в книге, ее когда-то сказал Федор Михайлович Достоевский: «Больше всего в жизни я боюсь быть недостойным своих испытаний». Очень глубокая фраза, она меня тронула до души. Я человек верующий, поэтому верю, что все испытания нам даются свыше, и больше того, что бы ты смог вынести, тебе не дастся. В тяжелые моменты, когда у тебя опускаются руки, ты вспоминаешь, что тебе не дано больше твоих возможностей. Значит, надо еще постараться, тогда будет все хорошо. Я боюсь этого: быть недостойным своих испытаний.

– Вы говорили, что ваше будущее в футболе будет зависеть от здоровья и «нефутбольных факторов». Что это за факторы?
– Здоровье первостепенно, тут все понятно. Под «нефутбольными факторами» я имел в виду то, что мне хочется еще больше времени проводить с семьей. Иногда ловлю себя на мысли: я предпочту закончить карьеру в 35 лет, чтобы проводить больше времени с детьми и супругой, чем играть до 40, лишь бы тянуть время. Эти нефутбольные вещи важнее. Это взросление детей или родители, может, позвонят и скажут, что хотят со мной чаще видеться.

– Оставаться в футболе после завершения карьеры вы не планируете?
– По крайней мере, тренером я не планирую становиться. При всем уважении к этой профессии, я снимаю шляпу, но это не мое. Может быть, что-то околофутбольное – менеджмент или еще что-то.

– Что для вас счастье в футболе?
– Эмоции, которые ты получаешь от игры. Нас, как правило, воспитывают концентрироваться на результатах, но мы забываем, что это игра – нужно наслаждаться самим процессом. Если ты не наслаждаешься, то не получаешь этих эмоций, которые дает футбол.

Сейчас в «Велесе» и в Леон-Второй лиге я получаю большой заряд эмоций. Тот, который ты не получишь ни в какой другой деятельности. Наверное, поэтому я счастлив, что нахожусь в команде.