— Я сделал ошибку, — говорит Петржела. — Меня провоцировали журналисты. Все время спрашивали: что вы будете делать, когда в «Зенит» придет «Газпром» и будет вам указывать, как тренировать, кого ставить в состав? Я давал интервью, чувствовал при этом дискомфорт. Думаю, это была не только моя вина. Константин Сарсания, работавший тогда на «Зенит», не поддержал меня. Он сидел в Москве, где были «Газпром» и его генералы. Я общался только с Фурсенко, новым президентом «Зенита», больше ни с кем.
— То есть, журналисты сыграли решающую роль?
— Я никогда не отказывался от общения с ними. Но тогда они все время спрашивали меня про «Газпром», который купил «Зенит». Мне это очень не нравилось. Я говорил, что не указываю руководителям «Газпрома», куда им крутить трубы, пусть они мне тоже не указывают, как тренировать. Говорил то, что не нравилось «Газпрому». Еще постоянно звонили менеджеры, предлагали «Зениту» дорогих игроков. Я не хотел, чтобы клуб платил за них большие деньги. У нас были русские ребята, хорошая команда, которая могла развиваться.
— Не сошлись, значит, вы во взглядах с руководителями «Зенита».
— Для меня был удар, когда сказали, что банкир Трактовенко продал клуб «Газпрому». Эта новость меня убила. Мы начали общаться с новым президентом «Зенита». Решать вопросы было сложно. Любую просьбу надо было согласовывать на совете директоров в Москве. Раньше мы садились в Питере и быстро все решали. У «Газпрома» — своя политика. С другой стороны, не стоит работать в одной команде слишком долго. Это сложно психологически.
Оздоев готов рассмотреть предложение о возвращении в РПЛ
