Максим Якуценя: В хоккее все всегда друг друга подкалывают, а обижаешься — твои проблемы

Максим Якуценя выступал в своей карьере за «Металлург» (Серов), «Мечел», «Салават Юлаев», ЦСКА, «Металлург» (Новокузнецк), «Авангард», «Нефтехимик», «Трактор», «Донбасс», «Металлург» (Магнитогорск), «Детва» (Словакия). Бронзовый призер чемпионата России-2007 в составе «Авангарда», серебряный и бронзовый призер чемпионата КХЛ в составе «Трактора».

«Даже не знаю, а как можно отдать финал? Там даже не вопрос денег»

— Вы, получается, завершили свою карьеру в Словакии.
— Думал там выступать, чтобы не потерять игровых кондиций. Но условия были просто отвратительные, и я смог вытерпеть только две недели. Даже в туалете двери не было. Автобус у команды такой, что вот в Челябинске рейсовые лучше. Уровень хоккея, кстати, был неплохой, там скоростная и силовая игра. Вот в Кошице нормальные условия и дворец хороший, надо было туда ехать. Звали в Румынию, но я отказался. Накатался за свою карьеру на автобусах.

— Тяжело было повесить коньки на гвоздь?
— Конечно, нелегко, тем более физически и эмоционально я еще был готов играть. Думаю, что я бы еще выдал как минимум один очень приличный сезон. В ВХЛ я даже не рассматривал, а в КХЛ как будто есть план, по которому лига избавляется от возрастных игроков. Но опытные хоккеисты в командах — это традиция испокон веков. Если все будут молодые, то у кого они будут учиться? Вот в Америке играет Джо Торнтон, у него уже борода до колена, а его никто не трогает. На него ходят болельщики.

— Алексей Потапов из «Трактора» недавно рассказывал, что ему молодой игрок сказал: «Здорово, пенсия!».
— Я об этом и говорю — нет уважения к взрослым, некому воспитывать молодежь. Раньше приди к возрастному игроку и скажи «Здорово, пенсия!», тебя сразу на место поставят. Сейчас молодые чувствуют безнаказанность, им искусственно создают места. У нас в «Тракторе» кто были молодые — Кузнецов, Бурдасов, Карпов, Нестеров, они сейчас играют в НХЛ и в КХЛ. Раньше брали достойных, а сейчас — всех подряд. Но, я считаю, что молодой игрок должен из себя что-то представлять или хотя бы показывать большое желание, чтобы вышел и закусал всех, как бешеная собака. Был у нас парень в команде, постоянно ныл и жаловался: «А что вы на меня кричите?». Я ему говорил: «Ты мужик или кто?». Чтобы добиться чего-то в любой отрасли, нужен характер. Сейчас на уровне КХЛ он уже не играет.

— В вашем родном Серове хоккей еще остался?
— Только детский, школа функционирует. Раньше два завода помогали, и команда в Высшей лиге неплохо играла. Но потом финансирование обрезали. Хотя не так много денег для этого надо. Столько лет клуб существовал — и бах, закрыли. Если нет команды мастеров, то молодым игрокам некуда стремиться.

— В Серове, говорят, были специфические условия в Высшей лиге, там даже курили на трибунах.
— Курили еще как. Такая завеса была — «синий туман похож на обман». Еще там было холоднее, чем на улице. Хотя сейчас там теплый дворец построили.

— В Серове было два пути — в хоккей или на завод?
— Еще в бокс, Костя Цзю тоже серовский. Мой отец вместе с его отцом на заводе работали.

— Челябинск для вас — вторая родина?
— Да, я живу здесь уже столько же, сколько прожил в Серове.

— Ведь именно Валерий Белоусов вас направил в Челябинск?
— Да, из Магнитогорска. Из Высшей лиги я приехал прямо в «Металлург», а там команда только чемпионом стала, в состав трудно было пробиться. Но я провел с командой первый сбор и Белоусов предложил мне поехать в аренду в «Мечел», на что я с удовольствием согласился.

— Белоусов — самый главный тренер в вашей карьере? С ним вы выиграли все свои награды в карьере.
— Безусловно. Мы выигрывали, потому что у него команда играющая была. Никто не отбрасывался от шайбы. Молодых он тоже приглашал всегда точечно. Белоусов вообще никогда просто так не брал игроков и никогда не набирал длинную скамейку. Я сам всегда с ним удовольствием работал, мне нравилось у него все — тренировки, матчи, сама атмосфера в команде. Стиль игры Белоусова подходил под меня. Он знал, кого с кем поставить, как с кем общаться — жестче, мягче или вообще ничего не говорить. Отношение в его команде всегда были как в семье, а он сам как папка знал, кого нужно похвалить, а кому дать по попе. Важно, что Белоусов не отдалялся от хоккеистов, а всегда был с ними в контакте.

— Одни говорят, что Белоусов никогда не кричал и не матерился, а другие — что мог и накричать.
— Смотря, конечно, с кем сравнивать. Мат от него редко когда можно было услышать, а кричать — никогда не кричал, только что мог изменить интонацию. Он просто убирал игрока из состава и все, это было главное его наказание.

— До сих пор в среде болельщиков существует легенда, что в 2013-м году «Трактор» отдал финал Кубка Гагарина «Динамо». Почему тогда не получилось победить?
— Даже не знаю, а как можно отдать финал? Там даже не вопрос денег. У многих в карьере такого случая выиграть Кубок может и не быть, и у меня лично больше не было. Я могу всех заверить, что мы играли не на 100%, а на 110%. Конечно, жалко, что так получилось. Мы просто сразу два матча проиграли. И если в полуфинале с «Ак Барсом» это прокатило, то с «Динамо» — уже нет. Не хватило уже сил и эмоций, чтобы отыграться. Если бы зацепили эти первые матчи, то все могло пойти по-другому. Но что было, то было.

— Золотых медалей в вашей карьере не хватило?
— Да. Но человек предполагает, а бог располагает. Я вначале об этом думал, переживал, что ничего не выиграл. Но смотря с кем сравнивать, у кого-то и таких наград даже нет. Я рад тому, что имею.

«Политики преследуют свои цели, а я не хочу на это тратить свою энергию»

— Интересная страница вашей биографии — выступление в Донецке за «Донбасс», когда он играл в КХЛ. Это было как раз перед Майданом.
— «Донбасс» был интернациональной командой — украинцы, россияне, иностранцы. Очень боеспособный был коллектив. Мне очень нравилось в Донецке играть — хорошие условия, теплая зима, сам город классный. В выходные можно было съездить на море — до него 150 км всего. Ходили на матчи «Шахтера» — на игру Лиги чемпионов против «Манчестер Юнайтед». Очень жалко, что все так сложилось… У меня был контракт на два года, а я отыграл только один. В плей-офф это тоже наложило свой отпечаток, особенно на иностранцев, которые, видимо, хотели побыстрее уехать домой. Из-за событий в Украине во втором раунде против «Льва» мы вынуждены были выступать только на выезде и в итоге проиграли. Мне до сих пор звонит начальник той команды Юрий Геннадьевич Несоленый, с юмором мужик. С Новым годом постоянно поздравляет. Он все еще живет в Донецке.

— Как он там сейчас живет?
— Человек ко всему привыкает.

— Вы ведь тогда чуть не приняли украинское гражданство?
— Тогда было предложение сыграть за сборную Украины. Я дал согласие, но даже до оформления документов дело не дошло. За сборную России я в свое время провел только два матча, и мне было интересно поиграть на национальном уровне, на чемпионате мира.

— Президент «Донбасса», украинский олигарх Борис Колесников какое впечатление оставил?
— Очень приятный, воспитанный человек, всегда держал свое слово.

— Тяжело потом было читать в новостях, что эту арену разрушили?
— Конечно, и арену, и футбольный стадион — он был такой красивый, современный, на 50 тысяч человек.

— На главного тренера той команды Андрея Назарова Майдан, судя по всему, оказал серьезное влияние. Он потом постоянно вспоминал эти события, и его высказывания стали более политическими.
— Возможно. Я лично стараюсь в это не вникать. Политики преследуют свои цели, а я не хочу на это тратить свою энергию. Конечно, жалко людей, которые там страдали и до сих страдают.

— Кто-то любит работать с Назаровым, кто-то — нет. Как вам с ним работалось?
— После Валерия Константиновича Белоусова работать с Назаровым, конечно, непривычно. Манера общения совсем другая. Но потом притерлись: я понял его, а он — меня. У нас не было никаких проблем. Команда показывала хороший результат, а когда есть победы, то и нет разногласий. Сам Назаров — очень эмоциональный человек, и в работе с ним главное — это не на все реагировать. Он может вспылить, а потом уже в следующей смене тебя похвалить.

— Юмор у него еще специфический?
— Своеобразный юмор. На собраниях у нас было весело.

— Вы застали начало тренерской карьеры Анвара Гатиятулина в 2015 году. Как в команде восприняли то, что пришел тренер из МХЛ?
— Ребята у нас в команде были все хорошие, против него никто ничего не имел. Чуть-чуть не хватило, чтобы тогда попасть в плей-офф. Анвар — очень консервативный человек, всегда гнет свою линию. Мы играли в оборонительный хоккей, но сейчас вижу, что ребята показывают более атакующую игру. Видно, что Гатиятулин набрался большого опыта в СКА, в сборной России.

— До Гатиятулина «Трактор» возглавлял Андрей Николишин, он тогда загнал вас в межсезонье?
— Да. Загнал — и физически, и эмоционально. Все говорил: «Вот сейчас снизим нагрузки», но ничего не делал для этого. Свежести никакой не было. Я как-то мог компенсировать это своим опытом, а молодые — нет. Поэтому было очень много паники, криков на скамейке. В команде была нервозная обстановка. Не нужно отдаляться от игроков, нужно общаться с ними. Часто не надо — хотя бы иногда. Но звездная болезнь бывает не только у игроков, но и у тренеров. Когда пришел Анвар Гатиятулин, он опустил нагрузки, проверил состояние игроков. Когда пришли результаты тестов, то стало понятно, в какой яме хоккеисты. Но потихоньку-потихоньку удалось выправить ситуацию и мы чуть было не попали в восьмерку, хотя отставание было очень большое. На следующий год с Гатиятулиным «Трактор» уже вышел в плей-офф.

«Больше всего я уважаю ОАЭ за то, что там очень много вкладывают в свою страну»

— Всегда казалось, что вы были одним из самых веселых игроков в «Тракторе».
— Всегда стараюсь быть на позитиве. Честно, скучаю по этой атмосфере в команде — по тому, как мы смеялись с пацанами, шутили друг над другом. Все время были вместе. Такая манера общения — все всегда друг друга подкалывают, а обижаешься — твои проблемы. Упадешь нелепо на тренировке или ляпнешь глупость, и все: «Ха-ха-ха». Можно проследить: если у команды есть результат, значит, там атмосфера прекрасная. Если же нет побед, значит, что-то не так внутри коллектива.

— Евгений Кузнецов тоже любил повеселиться в раздевалке?
— Да, и в НХЛ, смотрю, он такой же. И пусть он будет веселый, на своей волне, чем задумчивый.

— Также вы успели поиграть вместе с Кириллом Кольцовым, одним из самых ярких защитников в истории нашего хоккея.
— У нас такая с ним связка была! Он всегда знал, что я ему отдам точный пас. Мне еще в «Авангарде» Белоусов говорил: «Всегда играй с Кольцовым в пас. Тогда у вас будет все получаться». Кольцов был как полузащитник, но подключался он всегда не бездумно. Одно удовольствие с ним было играть. Очень большая редкость, когда есть такое взаимопонимание между партнерами.

— А его тяжелый характер?
— Ничего он не тяжелый. Кольцов — интеллектуальный игрок с высоким хоккейным IQ, он требовал, чтобы партнеры ему соответствовали, а те понимали, что он от них хочет. А в жизни какая разница какой у него характер? Я всегда говорю: «Можно быть классным парнем и хреновым хоккеистом, а можно быть никаким человеком и прекрасным игроком». На площадке надо быть профессионалом, прежде всего. Мы все разные, он интроверт, у него всегда был определенный круг общения. Я лично всегда с Кольцовым прекрасно ладил, мы могли и пошутить вместе. Он не злой, не говнистый человек. В хоккее всегда был максималистом. Кольцов хотел стать лучшим защитником лиги, и разве это плохая цель? Его очки всегда помогали командному результату.

— Как вы относились к знаменитым «блатным» игрокам «Трактора» — Даниле Губареву, Даниле Мамаеву, Сергею Сентюрину?
— С Губаревым были нормальные отношения, я не могу ничего сказать про него плохого. Сентюрин — компанейский, духовитый парень, был всегда готов сыграть, если поставят, и подраться, если нужно. А Мамаев — это, конечно, вообще не хоккеист, партнеры с ним постоянно мучились. Я лично считаю, что должны быть только профессионалы, и не только в спорте, но и в любой другой области.

— Сейчас отдыхаете от дел?
— Нахожусь с семьей, развиваюсь в других направлениях. Растет маленький сын, стараюсь ему больше времени уделять, чтобы личность правильно сформировалась.

— Старший сын не стал играть в хоккей?
— Катался до шести лет. Но, как оказалось, чтобы угодить мне, и никакого желания играть в хоккей у него не было. Сейчас занимается баскетболом, и самое главное – ему это нравится. В 16 лет уже выше меня ростом. Так непривычно: вроде бы еще недавно маленький был…

— Также вы известны своей любовью к путешествиям.
— С детства мечтал об этом. Из каждого путешествия ты приезжаешь немного другим человеком. Это определенного рода развитие – ты узнаешь много нового, встречаешься с разными людьми, постоянно в движении.

— Какая страна больше всего впечатлила?
— Больше всего я уважаю ОАЭ за то, что там очень много вкладывают в свою страну. На безжизненной пустыне там создали множество городов со всеми возможностями для развития. Вроде бы в Дубае нефти почти не осталось, и они живут за счет туризма, торговли и банковских операций. В Эмиратах воспользовались природными ресурсами и развили свою страну. Также США — одна из самых мощных экономик мира, высокий уровень жизни. Интересно везде. Некоторые страны покоряют своими природными достопримечательностями – Мальдивы, Сейшелы, также в Мексике красивый океан. В Израиле мне тоже понравилось — Мертвое море впечатляет.

— Что вам понравилось в США?
— Там более радостные люди, всегда улыбаются. Пусть неискренне, но все равно хочется улыбнуться в ответ. В лифте всегда с тобой поздороваются и скажут: «Доброе утро. Хорошо выглядите». У нас на такое обычно ответят: «Ты что, дурак?». Могут на улице сделать комплемент: «Какие у тебя кроссовки». Моя жена шла беременная, а мимо мужик кросс бежал, остановился и спрашивает: «Когда вам рожать?». Постоянно идет какое-то общение. Вообще мне нравилось в США ездить из города в город. Хотя, конечно, там есть свои минусы, там не все идеально. Например, там очень много бомжей на улицах.

— Почему выбрали США для рождения вашего второго сына?
— Из-за медицины. Плюс восстановление у моря, где свежий воздух и солнышко, проходит намного быстрее. В этой клинике почти в то же время рожала жена Александра Овечкина. Туда приезжают к русскоговорящему доктору, у которой своя частная практика.

— Не думали переехать жить в Америку?
— Нет. Приезжать на время — это одно, а постоянное место жительства — другое. Везде свои плюсы и минусы.

— В хоккей вы хотели бы вернуться в каком-то новом качестве?
— Почему бы и нет? Желание есть. Я считаю, что мог бы помочь ребятам. Но смотря какая должность. Надо начать с чего-то и понять. Первый год после завершения карьеры было тяжело: не покидало ощущение, что я что-то не доделал. Внепланово я закончил, резко. Но наверху виднее. Может, так меня от чего-то уберегли. От травмы, например.

— Из «Трактора» к вам обращались?
— Нет, из «Трактора» со мной никто не связывался.

Панарин прокомментировал свое отчисление из школы «Трактора»