«Майами – лучший город». Харитонов – о паспорте США, ставках на себя и угрозах из-за Яна

В интервью Анару Ибрагимову Сергей рассказал:

• что ему пишут друзья Петра Яна после поражения от Стерлинга;
• как хотел поставить на самого себя и сколько поднял в бою боксера Сергея Ковалева;
• почему иметь гражданство России и США – это нормально.

– Вы согласились на интервью после самолета. Такое отношение к СМИ вы в Америке переняли или вас так воспитали?
– Меня никто не воспитывал. Это не только я. Это любой человек. Если есть возможность у спортсменов, они так сделают. За других не говорю. Я за себя. Мы с тобой сколько уже списываемся? Я то в Америке, то приезжаю сюда. Тут встречи, и потом снова самолет.

– Как вы относитесь к тому, что многие статусные спортсмены просят деньги за интервью?
– Есть такие люди. Ни разу в своей жизни не брал денег за интервью. Я проводил коммерческие мастер-классы, где зарабатывал деньги. Если что-то проводил в детских реабилитационных центрах, школах – деньги не брал. Повторюсь: зарабатывал только на коммерческих проектах.

– Журналисты для вас не отбросы?
– Какие отбросы? Такие же люди. Наоборот, надо с журналистами дружить и общаться. Даже когда про тебя пишут всякие гадости. Отношусь к этому легко. Черный пиар – тоже пиар. Вот буквально вчера в интервью про Петра Яна я высказал свою точку зрения по поводу того, что он действительно проиграл. Первый раунд был равный. Так как он был равный, в решающем определении судей его отдадут чемпиону. Это нормальное явление. И на меня в интернете вылетела куча негатива: «Ты такой! Ты против!» Говорю: «Нет, ребят. Я не против. Я за то, что нужно не трепать языком, балаболить, а больше тренироваться». Если взять прошлый бой, Петя больше тренировался, а не говорил. Прошлый бой Ян выиграл в одну калитку. Просто нарушил правила. Его люди, друзья пишут в Инстаграме: «Мы тебе лицо разобьем». Такой детский лепет. Никто не любит правду.

– А вы что отвечаете?
– Ничего не отвечаю, просто блокирую. Ну, отвечу. Это дать повод для продолжения разговора. Он же не придет сюда и не скажет мне в лицо.

– С Петром знакомы?
– Да, конечно, знаком.

– Он прочтет наше интервью и увидит, что вы сказали. Он вам позвонит?
– Никогда он мне не позвонит. У нас и телефонов нет общих. Я ему говорю как человек постарше, который прошел этот жизненный путь. Ему еще 30 нет, а мне в этом году будет 42. Я до сих пор выступаю. Посмотрим, сможет ли он в 42 года выйти в клетку и что-то где-то показать. Нынешняя молодежь выскочила где-то и делает из себя суперзвезд. Это звездная болезнь. Петра она не обошла стороной. Повторюсь. Добился – красавец, молодец! Тебя все поддерживают. И я в том числе. Я же вижу, когда люди отрываются от земли. Если ты говоришь, то делай. Если ты сказал, что ты этого Стерлинга разорвешь, раскатаешь по клетке, – делай. Ты же не сделал. Все было в этом бою под диктовку Стерлинга. Ты ничего не сделал для победы. Ты отработал в стандартном режиме.

– Вы от земли когда отрывались?
– В 2004 году я был финалистом Гран-при. Меня превозносили в Японии. В России тогда никто ни меня, ни Федора Емельяненко не знал. Знали, что есть такие бойцы. Мы тренировались в Туле, в Старом Осколе, Екатеринбурге. Было хорошо, мне было очень комфортно.

– Не обидно?
– Нисколько. Я просто парень из деревни. Поселок Плесецк, Архангельская область. Всю жизнь зарабатывал деньги тем, что рубил дрова и косил траву. И если мне в детстве надо было заработать деньги, я собирал мать-и-мачеху и брусничный лист. И никогда не был преступником.

– Мелкого хулиганства не было?
– Не было. Я не был хулиганом. Были ситуации, влезали в потасовки, драки. Всякое было. В 2004 году мой самый звездный год, когда я вошел в финал Гран-при. Вошел в четверку. Не то чтобы была звездная болезнь. Чувствовал, что в четверке сильнейших бойцов в мире. Я к людям был так же открыт, не отрывался от земли. Просто было чувство, что один из сильнейших бойцов мира. Меня всегда везде встречали, водили по ресторанам. Все такие: «Сергей, Сергей!» Я был в таком коллективе, который не давал мне даже повода оторваться от земли. Это – самое главное.

– Перед боем с кем у вас были небольшие отходы земли?
– С Антониу Родригу Ногейра. Полуфинал Гран-при. У меня была большая поддержка.

– Скандалы с насилием, куда попадают именитые спортсмены, – это отголоски звездной болезни или заказуха?
– Не знаю. Может быть, и могут натравить. Но я с этим не сталкивался. Верю, что Майк Тайсон никого не насиловал, а просто ему подсунули. Не могу утверждать, но мне кажется, что его подставили. Но зная того же Емельяненко, открыто скажу: никто никого не подставлял. Это при мне было. Он пил, гулял, веселился, через день кого-то насиловал. Об этом никто не говорит, все молчат. Решали такие вопросы, чтобы его не закрыли в очередной раз. Это преступник.

– У вас будет бой 12 июня с Емельяненко?
– Да чушь собачья. Позвонил мне какой-то человек: «Будет 12-го числа какой-то турнир на каком-то стадионе в Москве». Я ответил: «Давайте разговаривать». После этого мне никто не звонил. После выходит новость, что Харитонов запросил какую-то большую сумму и не хочет драться. Вот так рождаются слухи.

– Вам хотя бы раз кто-то предъявлял, что вы деретесь в нескольких промоушенах?
– Кто мне за это предъявит? Мне скоро 42. Я зарабатываю деньги, кормлю семью.

– Вас не задевают слова, что это проституция?
– Говорить могут все, что угодно.

– Вы когда нибудь ставили сами на себя?
– Хотел в бою со Спонгом. В этом бою на меня был коэффициент 2,20. Я рассчитывал на победу. Но хотел поставить на какой-то раунд. Самые большие деньги там. Думал: «Сейчас поставлю, а если пропущу?» Хотел поставить на второй раунд. Думал: первый раунд, скорее всего, будет пристрелочный, а во втором выиграю. Там коэффициент был хороший: 1 к 10. Поставил 10 000 долларов, выиграл 100 000. Можно было бы рискнуть и поставить на победу. Но можно было бы и проиграть. Например, если коэффициент на победу 1 к 2: чтобы выиграть большие деньги, нужно ставить большую сумму. И тут можно же пропустить удар.

– А вы до этого ставили на себя?
– Никогда.

– А на других бойцов?
– Очень много. Люблю ставить периодически на бойцов. Самый мой большой коэффициент, который я выиграл, когда Серега Ковалев дрался. Был коэффициент 1 к 67. Выиграл три ставки. Я вообще не хотел. Серега – мой друг. Но когда ты ставишь деньги, про дружбу забываешь. Пойми. Я поставил первые три раунда на Серегу, а потом – на Уорда. И он победил.

– Сколько вы поставили?
– Большую сумму.

– 100 000 долларов?
– Не 100 000, но где-то там.

– Ковалев знал об этом?
– Нет, я ему об этом не говорил. Когда ты ставишь деньги, то заходишь в это с холодной головой. Ты ставишь свои деньги. Есть такая поговорка в казино: «У картишек нет братишек».

– Это лудомания?
– Я редко ставлю. Очень редко. Могу поставить раз в полгода. Меня могут заманить большими коэффициентами и возможностью выиграть. Я подстраховываюсь, делаю вилку. Иногда любим это дело. Мы азартные люди. Спортсмены все азартные. Никуда от этого не деться.

– Вы в одном интервью говорили: «Я России не нужен». До сих пор так думаете?
– Я и сейчас могу это сказать. Все, что я делаю, делаю только во благо своей страны – России. Я являюсь президентом Федерации универсального боя. Всероссийской и международной. Делаю все, чтобы молодые ребята выступали, получали мастеров спорта, международников, заслуженных мастеров спорта и дальше шли по профессии или уходили в профессионалы. А почему говорю, что стране не нужен? Если честно, я все деньги заработал не в России.

– Дело лишь в деньгах?
– Деньги – немаловажно. Я отец шестерых детей. Мне же надо их как-то кормить.

– Вы до сих пор не получили квартиру?
– Да.

– А как в Америке? Знаю, что вы балдеете от Майами.
– Дело не в том, что я балдею. Да, люблю Майами. Люблю здесь город Сочи, Архангельскую область, свой родной поселок Плесецк, город Красноярск, люблю ездить в Екатеринбург, на Кавказ, в Кабардино-Балкарию, Карачаево-Черкесию. Был в Чечне, Ингушетии. В Дагестане не был. Все хочу съездить к своим друзьям. Я люблю свою страну. Просто говорю, что каждому комфортно в определенном месте. Для меня Майами – это лучший город на земле.

– В Майами к людям относятся наплевательски?
– Отлично относятся. Там много наших ребят.

– Хрюнов недавно сказал, что у вас недавно сорвался боксерский поединок со спортсменом Дона Кинга (известный американский промоутер. – Прим. ред.). В это дело якобы влез Трамп в связи с нынешней ситуацией. Это правда?
– Не знаю, возможно. Я в политические дела не влезаю. Мне сказали: будет один соперник, потом его поменяли. А зачем мне это закулисье? Зачем мне эти менеджерские дела? Я спортсмен.

– Теоретически вы бы могли выступать под другим, например, американским флагом?
– Нет, зачем? Я же живу в России. Когда получу паспорт Америки, смогу выходить под двумя флагами.

– Вы хотите его получить?
– Сейчас на данный момент я его не получаю. Но мысли есть. Если буду там жить, хотел бы иметь два паспорта: российский и американский. Это нормальное явление. Пока об этом не думаю. Хотел бы, чтобы моя семья переехала в Америку. Они будут там жить, будут сюда приезжать к бабушкам и дедушкам. Что здесь плохого? Не надо получать никаких виз. Вот у меня закончилась виза: как я ее получу в Америке? Я действующий спортсмен. Мне сейчас Bellator должен сделать петицию, будет какой-то бой. Но пока мне ее не делают из-за политической ситуации.

– Вы со своей первой женой на связи (первая жена Сергея Харитонова Наталья живет в Киеве. – Прим. ред.)?
– Да, конечно, каждый день.

– Где она сейчас? В каких условиях?
– Не буду транслировать, где она сейчас. Наталья сейчас на Украине. Это может быть небезопасно для нее. Не хочу об этом говорить и развивать эту тему. Но ей там некомфортно. Я предлагал уехать. Но они не хотят уезжать.

– Они – это жена и ваш старший сын?
– Моя первая жена, мой старший сын, ее отец и мать, брат и сестра, ее муж, их дети. Они все вместе сейчас живут.

– Почему они там остаются?
– А куда они поедут? У них там дом, квартиры. Просто убежать не пойми куда в Европу и быть беженцами они не хотят.

– Вы предлагали помощь?
– Да, но они отказались.

– А старший сын что говорит?
– Как скажут мама, бабушка, дедушка, Никуда же он не уедет.

– Он себя кем идентифицирует?
– Он украинец.

– Потому что он остался с мамой?
– Да. У них украинское гражданство. Нисколько его на осуждаю. Все, что сейчас происходит в бывшем Советском Союзе, направлено на истребление населения. Азербайджан и Армения, Грузия и Абхазия – много примеров. Мы думаем, что это складывается спонтанно. Это все провоцируется кем-то и делается не просто так. Я за Советский Союз. Это была образцово-показательная страна. Все жили в мире и согласии. Любая форма национализма каралась уголовными делами. Сегодня все, что происходит в бывшем СССР, для меня страшно.

– Как вы относились к Жириновскому?
– Он очень умный мужик был. Знал, что где сказать. Мне не импонировал его образ. Жириновский хорошо знал историю. Это человек как будто оппозиция, но на самом деле у нас нет жесткой оппозиции.

– Как вы относитесь к людям, которые уезжают из России?
– Личное дело каждого. Буду рад, если мои дети будут учиться в Америке, а я жить в России. Хочу, чтобы они получали там образование. Я дурак дураком. Не знаю никакого языка. Вот ты знаешь два языка?

– Да.
– Ты более умный, чем я. Считаю, что я по большому счету русский Иван-дурак. У нас был английский в школе. Почему не говорю на нем? Потому что я Иван-дурак. В принципе, наша школа не заставила меня выучить хотя бы минимально язык. Когда приехал в Америку, я знал: “How are you? See you tomorrow! Hello”. Это позор! Мои дети должны быть лучше, чем я.

– То, что вы не знаете английского, – это ваша проблема или школы?
– Школы. Никто из моего окружения, кто закончил 11 классов, не говорил на английском.

– А почему вы дурак?
– Все дураки. Кому-то выгодно, чтобы мы были такими дураками.

– Какой вы отец?
– Добрый, нестрогий. Я редко бываю дома. Когда вижу детей, хочется их не строго воспитывать. Мама жены – добрая и строгая – держит их в узде. Я приезжаю и дарю подарки. От конфет до кукол дочкам, сыну машинку, старшей – она во второй класс ходит – телефон.

В Bellator готовы провести совместный турнир с UFC