Интервью Шамиля Газизова: Не хотел быть швейцаром в «Спартаке»

Газизов по окончании прошлого сезона покинул «Уфу», в которой проработал много лет на посту гендиректора, и спустя некоторое время получил приглашение в махачкалинское «Динамо».

Разговор состоялся спустя несколько часов после первого матча «Динамо» в новом сезоне — команда уступила в стартовом туре ФНЛ «Торпедо» (0:2). Махачкала не была слабее, исход матча решили ошибки гостей.

ЕЩЕ ЗИМОЙ ПОНИМАЛ, ЧТО УЙДУ ИЗ «УФЫ». УШЕЛ, НЕ ОСТАВИВ ДОЛГОВ

— Ожидали такой игры? — первый вопрос Газизову.
— Нет, думал, мы выиграем. Детские, несистемные ошибки не позволили нам добиться результата. Команда билась, пыталась забить, могли что-то изменить.

— Как вы оказались в клубе?
— Мне предложили работу еще до ухода из «Уфы». Гаджи Муслимович (Гаджиев — президент клуба. — Прим. «РБ Спорт») знал, что я заканчиваю работу в клубе, мы говорили еще зимой. Я сказал, что каким бы ни был результат, из «Уфы»уйду. Он сделал предложение.

— То есть решение от уходе было принято давно?
— Когда клуб отдали в республику, я знал, что уйду.

— Вас отжимали из клуба?
— Нет-нет. Это определенное преодоление — хотел, чтобы клуб дальше двигался, чтобы было все хорошо. Это родное создание. Если изменится политика в отношении команды с моим уходом, буду только рад.

— Видите,что политика изменилась?
— Нет, не наблюдаю сегодня за «Уфой» по ряду причин. За бывшими лучше не наблюдать.

— Что понимаете под словами «изменится политика с моим уходом»?
— Мне бы хотелось, чтобы у клуба были деньги на минимум. Последние несколько лет мы жили на минималках. Это не укор, у республики есть свои проблемы, связанные с ситуацией, которая есть сегодня в мире. Футбол ушел чуть на другой план.

— Помню ваше интервью после матча в «Химках» еще в РПЛ — если команда вылетит, она умрет. Что это было?
— Понимал, что если остаемся в РПЛ, клуб выходит на полную самоокупаемость. Если вылетаем в первую лигу, создается дыра, которую надо будет как-то латать. Тот путь, по которому мы шли в РПЛ — берем молодых игроков и специалистов, раскручиваем и живем за счет этого — в ФНЛ становится утопичным, потому что интереса к игрокам меньше, а цены — смешные. Уйдут спонсоры — были на 80 млн в год, станут на 8, то есть мы приходим к бюджету 200 миллионов в год, а обязательств — под миллиард. Мне было важно выйти из ситуации, не оставив клуб с большими долгами. Это самый важный фактор в российском клубе — не создать долги. Не говорить потом, что кто-то обещал денег, но не дал, а жить в рамках того, что удается наскрести. Было сложно, но я не жалею. Удалось уйти без долгов, оставил деньги, форму. Осталась система детско-юношеского футбола, много детей занимаются. Можно ли было лучше? Всегда можно лучше, но я сделал, что мог.

— Башкирия богатая республика, но понятно же, что при действующей системе финансирования спорта спонсор не приходит сам, его назначают. Почему у «Уфы» так не случилось?
— Я приводил статистику — за последние три года клуб сам сгенерировал доход в объеме миллиарда 650 миллионов рублей. А от республики получил миллиард 200 миллионов, из них 100 миллионов — кредит. Вот наша работа. Какой клуб в России может так cработать? К сожалению, спортивный результат добил, прежде всего, меня — но если черная полоса идет, то идет жестковато. Всем рассказывал, что при вылете был позыв перейти сразу во Вторую лигу — продаем активы, оставляем деньги и года два-три можем жить на 300-400 миллионов рублей до лучших времен. Но это был радикальный метод, и мы с оставшимся составом пошли дальше в ФНЛ. Это оказалось неверным шагом, и ошибки я беру на себя. Вот как бывает — мы шли к решению задачи выхода на самоокупаемость, но 30 секунд игры с «Оренбургом» в стыках перевернули абсолютно все.

ЧЕМ ПРИВЛЕК ПРОЕКТ «ДИНАМО» МАХАЧКАЛА

— Если бы «Уфа» оставалась в РПЛ, на что бы жила?
— Примерно 900 миллионов дохода клуб бы генерировал сам. Этого бы хватало. Но, к сожалению, сработали объективные факторы против нас — когда ты работаешь с прицелом на продажу (игроков), а у твоей Академии нет определенной временной базовости, хотя бы 10 лет, приходится постоянно продавать основные активы. Но все равно считаю этот путь правильным. Посмотрите, что происходит в ФНЛ сейчас — из 18 клубов 8-10 хотят попасть в РПЛ, понимая, что там большие деньги от коммерческих доходов. Раньше такого не было — попадая в РПЛ, люди понимали, что нужно будет тратить намного больше. Сейчас все иначе — к тому бюджету, который был, добавляются серьезные деньги от РПЛ.

— Ваша самая главная продажа — Зинченко в «Манчестер Сити»?
— Это как наш титул, сделка, которая работала на имидж. Я всем говорил, что это сделка не самый дорогой наш трансфер, «Борнмут» предлагал намного больше. Но понимал, что это «Сити», мощнейший кейс, о котором все будут говорить.

— Вы давно общались с Зинченко?
— Не хочу говорить на эту тему по ряду причин.

— Но все же — как смотрите на то, что игрок сейчас говорит? Игрок работал в России, его сделали тут футболистом, и на все политические темы он молчал, играя тут.
— Не хочу говорить на эту тему.

— Вы не хотите касаться темы СВО? Насколько она повлияла на то, что происходит в российском футболе?
— А на кого не повлияла? И на меня повлияла. Я понимаю, что происходит. Не хочу, чтобы воевали. Но если страна воюет, я на стороне своей страны и другого пути у меня нет, вот и все. Бодров очень хорошо в свое время сказал.

— На пресс-конференции после матча с «Торпедо» Курбан Бердыев сказал, что с этой командой можно решить вопрос выхода в РПЛ. У вас очень жесткая цель — выйти за сезон в РПЛ?
— Есть тема прогресса во всем — в игре, становлении клуба. Клуб должен прогрессировать во всех аспектах.

— Жесткой задачи, как у «Торпедо», нет?
— Таких денег, как у «Торпедо», нет.

— Вы же понимаете, что там бюджет около миллиарда.
— Поболе, думаю.

— Сколько у вас?
— В разы меньше. Мы не хотим казаться бедными. Мы достойный, не бедный клуб. Ищем игроков в определенном ценовом диапазоне, он меньше, чем у многих в лиге. Может ли что-то измениться? Конечно.

— В чем особенность вашего спортивного проекта?
— Вижу перспективу. Уверен в прогрессе. Огромный людской потенциал, это доказывает и нынешний состав — много ребят, которых еще 2 года назад никто не знал. Надо все это развить в правильном направлении. Большое внимание массовости, академии, тому, чтобы поднять интерес к футболу. Мне это импонирует.

— У вас будет много новобранцев до окончания трансферного окна?
— Немного. Один-два. Есть одно место для иностранца. Не скрываем, что ищем нападающего, интересуемся вратарской позицией.

— Как вы убедили прийти в команду Бердыева и почему решили пригласить именно его?
— Какая тут могла быть альтернатива? Я для себя ее вообще не вижу. Выбор настолько очевиден, мы будем только помогать.

— В «Сочи» от Бердыева ждали игры в атаку, а когда не случилось, разочаровались, судя по комментарию руководства.
— В футболе столько много течений и мнений, но всегда важна победа. Можно играть в атакующий футбол, но всегда важен результат. А игры «Ростова» с Курбаном Бекиевичем мне очень нравились, и результат был. Команда показывала яркий футбол. Вы же понимаете, что ни я, ни Курбан Бекиевич не пришел в клуб за деньгами. Наверное, нас объединяет что-то другое. Что? Это интерес к большому проекту.

— На каком месте должна закончить сезон команда, чтобы вы были удовлетворены?
— Дорогая большая, дальняя. И одним сезоном не должна оцениваться. Уверен, что у клуба большое будущее, - со временем быть на очень достойном месте в РПЛ.

СУД С ФЕДУНОМ. НЕ ХОЧУ, ЧТОБЫ СО МНОЙ ГОВОРИЛИ В ДУХЕ «ПШЕЛ ВОН, КОЗЯВКА, БЛОХА»

— О «Спартаке». Время от времени появляются новости о вашем суде со «Спартаком». Что происходит?
— Юридическая компания «Казаков и партнеры» занимается моими делами, они ведут суды. Я же сказал, что меня просто кинули, для нормального человека это ясно. У меня спрашивают, чего ты делаешь? Борюсь в правовом поле, пытаюсь доказать свою правоту. Когда обо всем договорились, пожали друг другу руки, а потом оказывается — все не так, Леонид Арнольдович не имел этого права. А кто имел? Так все просто, но есть юридические коллизии. Недавно, 13 июля, из Конституционного суда вышло дело — один в один, как у меня. И там все было признано. Поэтому я сегодня утверждаю, что меня прямо кинули. Буду биться дальше. Не хочу, чтобы со мной говорили в духе «пшел вон, козявка, блоха».

— Вы имеете ввиду, что именно так и поступил Федун с вами.
— Говорю образно — большие дяди с большими деньгами. Имеют они право вершить судьбы людей? Имеют они право давать слово, а потом его забирать? Наверное, имеют — это они так считают.

— В тг-каналах появилась расписка, которую дал вам, видимо, Леонид Арнольдович.
— А кто же еще? Никто не сказал, что это не он писал. Никто не говорит, что это вранье. Мы пытались по расписке определенные действия провести, все в правовом поле. А оказывается, это было намерение. Не понял, - кто пишет намерение, а потом под ним расписывается? И еще дату ставит.

— Как это было, как появилась расписка?
— Были определенные вопросы, мне сказали — если не веришь, напишу тебе. Пишет — на, держи. Вот и все. Мы же все люди, мне показали морковку, я ее и съел.

— Федун всегда выполнял данные обещания. Понимаете, почему сейчас дал заднюю?
— Значит, не всегда выполнял. Это его надо спросить, не меня. Никто же не говорит, что я все выдумал. Нет. Если бы что-то я делал не так, посадили бы уже давно. Сказали бы, что это не его рука, не тот договор, я сам написал… Это же смешно. Все же говорят — Урунов, Кокорин, выдумывают истории. Урунов сейчас лучший игрок Узбекистана, Кокорин лучший на Кипре. То, что они в «Спартаке» не заиграли, виноват, оказывается, гендиректор. А Мозес заиграл, но, оказывается, его Зарема привезла. Я пришел, когда команда была на седьмом месте, а уходил — на первом. Это случайно?

— Нет. Но первым трансфером, на мой взгляд, не стоило делать Урунова. Это ведь ваш игрок, из «Уфы».
— Первый трансфер был Кокорин. Что касается Урунова, то он приходил за миллион, его другие хотели купить дороже, я привожу в «Спартак» — его лично хочет купить владелец. Делаю этот кейс, потому что приходил работать в «Спартак». Все говорят про Урунова, но не про других футболистов, которых покупали за миллионы. Там все молчат.

— Давно хотел спросить. Вы правда хотели убрать Тедеско при заходе в «Спартак»?
— Полнейшее вранье. Наоборот, когда пришел, мне сказали — убери его.

— Кто сказал?
— Не хочу говорить, но у меня даже переписка эта есть. Я сказал, не надо убирать, давайте посмотрим, как человек работает, потом примем решение. Он нормальный парень, нормально работает. Если бы хотел его убрать, убрал бы — карт-бланш на тот момент был. Просто вот этой вещи не понимаю, когда приходишь — тут убрал, там убрал… Для чего? До тебя люди работали, надо этим пользоваться.

— Как вы можете объяснить столь частые перемены в «Спартаке» — на многих позициях в клубе?
— Сложно сказать. Я в определенный момент понял, что не смог сработаться, чувствовал себя некомфортно. Не приходил швейцаром. Не хотел открывать дверь, чтобы мне за это платили зарплату. Служить готов, прислуживать нет.

— Но вы видели стиль работа владельца, видели исход менеджеров. Почему, нанимаясь туда, думали, что у вас будет все иначе?
— У меня был серьезный контракт, которым себя обезопасил. Контракт был для всех из ряда вон выходящим. Была расписка. На определенном этапе стало некомфортно. Леонид Арнольдович говорил, — оставайся, что тебе, денег мало. Отвечал, что с уважением к вам, но… Никогда не говори никогда, люди по всякому живут, и в ямах живут. Может, когда-то мне и придется прислуживать, но на тот момент ощущал, что служить готов, прислуживать — нет.

— В «Спартак» вы пришли в июле. Когда поняли, что вас делают швейцаром?
— В ноябре. Не было конкретной ситуации, просто ощутил это по ряду причин. Хотел дотянуть до окончания осенней части, но там было уже сложно это терпеть. Понимал это, договорились с Леонидом Арнольдовичем по компенсации, пожали друг другу руки. Люди немного путают момент моего прихода — мол, Шамиля назначили, это была манна небесная. Меня, по сути, купили у другого клуба, так это выглядело. Я это так ощущал, а не то, чтобы кого-то осчастливили. Счастье, безусловно, работать в большом клубе, но когда тебе некомфортно. Это не касается болельщиков и команды. Болельщики, все фанатские движения нормальные.

— Не считаете своей ошибкой то, что приходя в «Спартак», вы не привели свою команду? Сейчас это просто закон бизнеса — зачищают старых людей.
— Думал, что надо посмотреть, кто что может, как выдерживает, а потом принять решение. Можно ли было по-другому? Конечно, можно.

— В чем сложность работы с Заремой Салиховой?
— Зачем об этом говорить? Я восточный человек. Это жена Леонида Арнольдовича, это его личное дело, семья. Мой спор — не с женщиной, а с мужчиной.

— Допускаете, что ваш суд дойдет в итоге до Конституционного суда?
— Конечно. Никого не обманываю. Понимаете, что я борюсь за правду? Адекватные люди это понимают. А то, чтобы бегать и бороться с проплаченными каналами, у меня таких денег нет. Ресурса такого нет.

— Вы богатый человек?
— Самодостаточный человек. А деньги… Я же давно живу.

ТОЛПА ОКОЛО КЛУБА КОРМИЛАСЬ ПРИЛИЧНО

— Вы поняли приглашение Дмитрия Попова на пост спортивного директора? Это ведь, по сути, дублирования позиций с вашей.
— Я же поэтому и ушел. Мне сказали, что он будет спортивным директором, я ответил — так не будет. Сказали подписать (приказ о приеме на работу. — Прим. «РБ Спорт»), сказал — не буду. И его подписали после моего увольнения. Это был камень преткновения. Лично к Диме нет претензий, он нормальный парень. Вопрос в другом — он мне сказал, что если будет спортивным директором, то напрямую работает с владельцем. А как генеральный директор тогда? Швейцар. Я все понял.

— Что предстоит исполнять только чьи-то поручения.
— Конечно. В этом-то и была история.

— Вы чувствовали, что в клубе была некая оппозиция, которая вас сливала?
— Около клуба — да. Толпа же кормилась прилично.

— Вы говорили о том, что закрыли кормушку для агентов. Что имели ввиду?
— Что никто больше не сможет впороть футболистов, которые стоят 5 миллионов, за 12. Или тех, кто стоит 7 миллионов, за 18. Это стало невозможным. Кому-то стало плохо, это же деньги. Я это понимал. Это понимал и владелец, мы об этом говорили.

— Тил не стоит 18, Крал — 12. Вы об этом говорили?
— Примерно так. А что, разве стоят?

— Конечно, нет. Это же и время показало.
— Дело не во времени. Человек выходит из Чехии за 12 миллионов евро. А за Урунова миллион отдали – и такой шум. У меня понимание такое — за миллион можно рисковать, за три — можно. Но когда ты уходишь за цифру 10, ответственность должна быть жесточайшая. В европейских клубах скаут может рисковать суммой в 300 тысяч, спортивный директор — в пять миллионов. Для чего нужен спортивный, генеральный директора, если они не принимают сами решения по таким рискам?

ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ДЕНЬГИ В ФУТБОЛЕ? А В ФИГУРНОМ КАТАНИИ НЕ ГОСУДАРСТВЕННЫЕ?

— Вы увидели, что за последние полтора года денег в российском футболе стало меньше?
— Мне кажется, в больших клубах это не ощущается. Есть большие контракты, футбол движется. Честно, хочу развития — чтобы приезжали большие игроки, чтобы мы по-футбольному показывали хорошую игру, чтобы рос уровень.

— Как смотрите на критику индустрии со стороны заслуженных ветеранов фигурного катания — что платят больше всех, а результата нет.
— Это не мы придумали. Не нами созданная история. В футболе большие деньги. Государственные деньги в футболе? А в фигурном катании не государственные? Футбол самый популярный вид спорта в нашей стране, на постсоветском пространстве, в мире. У каждого спорта свой ресурс, но что может конкурировать с футболом, где великого игрока знает весь мир. К сожалению, о великих спортсменах из другого вида спорта так не скажешь — например, о тех странах, где определенный вид спорта не культивируется. Должны мы лучше работать? Да, тут критика принимается.

— Но как объяснить людям зарплаты выше 5 млн евро в нынешний момент — когда нет еврокубков? Зачем сейчас нужны иностранцы?
— Чтобы держать уровень футбола, за счет иностранцев в том числе мы будем двигаться дальше.

— Но сейчас самое время заняться новой генерацией своих игроков.
— Многие клубы, середняки, должны этим заниматься. Большие клубы должны заниматься продвижением интереса к футболу с точки зрения больших игроков, это нормально. Мы не можем все усредняться, так не бывает.

— Как смотрите на споры о том, где играть клубам и сборной — ждать Европы или переходить в Азию?
— Я за то, чтобы играть как можно больше международных матчей, и играть в Европе. Это прогресс для молодых игроков, это рост. Конечно, при прочих равных лучше играть, чем нет. А по Азии интересует, сможем ли мы затем вернуться в Европу? В этом выборе я полностью доверяю руководителю РФС, он знает больше.