Интервью с Максимом Митрофановым. Правильным ли был непереход в Азию. Разговор с Садыговым. Лимит на легионеров

Разговор состоялся после совещания в Государственной Думе по обращению сотрудников «Химок» в профильный комитет по физкультуре и спорту — по проблеме невыплаты заработных плат.

— В конце сентября вы анонсировали совещание генеральных секретарей национальных ассоциаций в УЕФА. В свете того, что в российских медиа были тексты о позитивных раскладах по снятию с России бана на участие в официальных турнирах, были большие ожидания. Что в итоге? — первый вопрос Митрофанову.
— На совещании обсуждались исключительно коммерческие вопросы. Подходит к завершению коммерческий цикл — права на матчи сборных переданы УЕФА, и УЕФА отчитывается за этот цикл и готовится к следующему.

— Тема возможного возвращения России не обсуждалась?
— Нет. Ни возвращение России, ни ситуация с Израилем не обсуждалась.

— Чувствуете потепление по отношению к России, учитывая тексты-инсайды в наших медиа — о том, что якобы растет количество стран, которые готовы проголосовать за снятие бана?
— Коллеги (по национальным ассоциациям) очень правильно высказывают позицию — когда принималось решение по отстранению России, никого не спрашивали, никакого голосования стран не было. И совершенно не факт, что все эти страны тогда проголосовали бы за отстранение России. Тогда решение было принято исполкомом, на который надавить значительно проще, чем на 55 стран, у которых совершенно разные позиции. Сейчас такая же ситуация — многие страны меняют свою позицию. Если в 22-м году многие страны были очень насторожены, то сейчас по коммуникации с национальными ассоциациями я вижу, что многие допускают для себя возможность как допуска России, так и игры с Россией. Второй момент — ситуация с Израилем есть в повестке, и есть активные призывы стран как внутри Европы, так и вне ее — по отстранению. Это дополнительно влияет. Самых разных позиций сейчас много. А ключевой ответ дал Чеферин (глава УЕФА), который сказал, что у него одна позиция, но политическое давление, оказываемое на него и на УЕФА, действительно сильное. И здесь надо смотреть на аспекты с логистикой и визовым решением. Федерации-то проголосуют (за снятие с России международного бана). Но сможет ли сборная получить визы? Впустят ли ее даже при наличии визы? Вопросов много.

— По сути, особого просвета нет.
— Но это объективные причины, на которые УЕФА смотрит. Вопрос по возвращению все чаще возникает, и мне кажется, что уже административные вопросы, которые вне компетенции УЕФА, заставляют решение о возвращении не принимать. Что должно произойти при возвращении? Тем, кто не прилетел на матч с нами или кто не впустил нас, надо назначать «технарь». Видимо, к этому не готовы.

— Вы высказывались о возможности получения Россией wild card на ЧМ-2026. Это достаточно оптимистичный сценарий, на чем он основан?
— Рассуждаю с точки зрения теории. И с точки зрения того, что это было бы здорово. Есть все аргументы, почему это можно сделать. Мы считаем, что наше отстранение незаконно, сборной не дали возможности отобраться в спортивной борьбе. Почему бы в качестве жеста примирения не допустить такой шаг? Понятно, что это было бы в высшей степени справедливо, хотя, мы понимаем, что скорее всего этого не произойдет.

— Вы поднимали этот вопрос по предоставлению wild card?
— Могу сказать так — администрации ФИФА и УЕФА очень плотно следят за международной повесткой, вплоть до слухов. И каждый раз, когда возникает, скажем так, потепление — увеличение частоты контактов между нами и другими странами, понимаем, о ком говорим прежде всего, там надеются, что им будет дан, условно, зеленый свет, чтобы нас максимально быстро вернуть в соревнования.

— Как на ситуацию влияет то, что у России нет своего представителя в исполкоме УЕФА?
— Принципиально это на коммуникацию никак не влияет. УЕФА уважительно относится к президенту РФС, который входит в руководство двух комитетов УЕФА, он на прямой связи со всеми руководителями.

— Понятен ваш аргумент «сначала надо снять бан ФИФА», но спустя пару лет после несостоявшегося перехода в Азию у вас нет ощущения, что наше возвращение, в том числе и снятие бана ФИФА, там бы пошло быстрее?
— Говорил об этом и повторю — если бы мы понимали гарантии снятия бана ФИФА, мы бы с высокой долей вероятности так и сделали, были бы к этому готовы. Более того, мы провели заседание исполкома, уведомили УЕФА и получили определенные уверения в, как это принято говорить, глубочайшем почтении. Но не было гарантий со стороны ФИФА, и мы понимали, что из двух зол надо выбирать меньшее — сохранили позиции в УЕФА, и, наверное, об этом не жалеем. Хотя многое случилось в мире с участием многих стран, и никаких банов и блокировок к ним не применялось, что странно — я против банов, но если применяете к России, почему не применяете к другим?

— Почему так, на ваш взгляд?
— Ответ на самом деле простой. Если начнут всех отстранять, система развалится. Все отстраненные начнут объединяться, и будет рано или поздно другая ФИФА. Этого допустить не хотят. И отвечая на ваш вопрос о переходе в Азию, сегодня, как и вчера, переход туда без гарантий снятия отстранения выглядит ошибочным.

— Какова вероятность того, что при снятии бана ФИФА и нашем допуске часть стран в УЕФА откажутся с нами играть?
— Если так случится, то решение будет, очевидно, такое же, как с Косово. Если не играете с Косово, получаете техническое поражение.

— К российской повестке — на совещании в Госдуме много говорилось о роли бизнесмена Садыгова применительно к «Химкам». Общались с ним в тот период, когда решалась судьба выдачи клубу лицензии?
— Да, общался. Он произвел впечатление переживающего за «Химки» и за этот проект человека, который и дальше хочет участвовать в соревнованиях. И он не просто обещал, но и совершал действия, направленные на получение клубом и на возврат клубом денег, но сроки этого возврата не коррелировались со сроками выдачи лицензии и сроками начала чемпионата. Мы предупреждали заранее — разговор о том, что он должен заплатить, начался не в конце мая. Норму о том, что по состоянию на 1 марта ты не должен иметь долгов, он и так знал. Он объяснял ситуацию своими сложностями, но остальные клубы и чемпионат ждать не могут.

— Вы говорили о том, что ситуация по «Торпедо» и судьям по прошлому чемпионату еще будет развиваться. Как она развивается?
— Вы знаете о том, что один из арбитров был задержан. По этому вопросу мы отдельно получим представление от правоохранительных органов и, очевидно, будем реагировать через КДК. Это отдельное дело.

— Тема по реформам Кубка — насколько формат нынешних еврокубков жизнеспособен применительно к нашему турниру?
— В качестве одного из вариантов формата на временный период, в котором мы оказались, рассматривали вариант такой вариант. Но пошли навстречу идеям клубов, смотрим, как это работает. Можно по-разному относиться к формату, но есть рейтинги, посещаемость, финансовые аспекты — это сопоставимо с чемпионатом России. Я не про конкуренцию, чемпионат — это наше главное соревнование, но Кубок нравится болельщикам и спонсорам. Ломать через колено тоже неправильно, мы получаем обратную связь.

— Когда вы ожидаете подписания приказа о лимите в Минспорта?
— Насколько понимаю, Михаил Владимирович (Дегтярев, министр спорта) планировал встречу с руководителями клубов, чтобы обсудить этот вопрос. Мы в диалоге с министерством. Нашу позицию я озвучил — лимит может применяться как одно из средств достижения цели, направленную на мотивацию молодых российских игроков. Но мне кажется, ситуацию надо рассматривать в комплексе и смотреть за тем, какие иные меры реализуются и насколько они эффективны. Мне кажется, министр вряд ли хочет ввести лимит ради лимита. Лимит — это его полномочия, он может, в принципе, это делать несколько раз в год. Туда-сюда менять лимит. Но очевидно, что это не его цель. Он хочет дать развитию футбола дополнительный импульс. И совершенно правильно это обсудить с профессиональным сообществом.