Интервью гендиректора ЕРАИ – о замедлении букмекерского рынка, отчислениях на лудоманию и о мерах по ее профилактике

— Представители букмекерской отрасли в течение последних месяцев говорят о том, что букмекерский рынок России замедляется. Согласны ли вы с этим мнением?

— Да, замедление рынка наблюдалось в июне-июле. Но на текущий момент рынок возвращается к показателям до спада.

На мой взгляд, основная причина – проблемы с мобильным интернетом в регионах. Недавно мы были в Нижнем Новгороде, и в ряде районов мобильный интернет там просто не работает. А учитывая, что 92–93% ставок совершаются онлайн и преимущественно с мобильных устройств, именно это, в первую очередь, влияет на рынок. По сути, в сравнении с прошлым годом в спортивной повестке ничего не изменилось, событий по-прежнему много. Но нередко просто нет технической возможности сделать ставку.

— На одной из сессий форума коллеги из букмекерской компании Pari представили инсайды об отрасли. Одно из заявлений: до середины 2024 года, по период Евро, у рынка была «эйфория роста», но уже с конца лета по сегодняшний день отрасль пребывает в охлаждении, можно даже сказать в стагнации. Не уверена, что в этом виновато только отключение интернета.

— Что подразумевается под «стагнацией»? Вы показали мне график, и он всё же в целом направлен вверх. Да, есть выраженная сезонность. Если сравнить аналогичные периоды 2023-го и 2024–2025 годов, видно, что в какой-то момент действительно произошла просадка. При этом последние 5–6 месяцев мы фиксируем проблемы именно в отдельных регионах, где всё чаще отмечается снижение доступности сервисов.

Более того, как известно, Минцифры России формирует реестр приложений, которые будут доступны населению даже в случае перебоев или отключений сервисов передачи данных. По сути, будут определены приложения, доступные в приоритетном порядке. Естественно, букмекеры тоже изъявили желание попасть в этот реестр. Но здесь есть нюанс: речь всё же идёт о социально значимых сервисах, например, Госуслугах, банках или, может быть, навигации вроде «Яндекс.Карт».

Если букмекеры стремятся попасть в этот реестр, значит, проблема с доступностью действительно существует. График, который показывает Pari, вполне подтверждает и мою версию.

— А то, что «Фонбет» оказался в перечне Минцифры, можно считать ошибкой? Ведь похожая ситуация уже была, когда компания вошла в список системообразующих предприятий, и тогда возник скандал.

— Не знаю, как было на самом деле. Думаю, они просто подали заявление, а СМИ интерпретировали это как инфоповод и донесли его по-своему.

— То есть, чтобы попасть в этот перечень, компания должна сама заявить о соответствии определенным критериям?

— С регламентом я детально не знаком. У Минцифры России, очевидно, есть критерии, хотя я не уверен, насколько они детально прописаны. Думаю, основное внимание всё-таки уделяется сервисам социального назначения.

— Если вернуться к темпам роста букмекерского рынка: каким вы видите итоговый оборот в 2025 году и какие прогнозы можно осторожно сделать на 2026 год?

— Прогноз на 2025 год я уже озвучивал — около 38 млрд рублей целевых отчислений, возможно, даже чуть больше. В целом рынок продолжает расти, несмотря на кратковременное падение, просто темпы уже не те, что в 2021–2022 или даже в 2023–2024 годах. 30-процентного роста точно не будет. По моим оценкам, рынок сейчас растет примерно на 5% в год. Если учитывать ещё и приток новых игроков, то в совокупности рост может составить около 10%.

Что касается 2026 года, прогнозировать сложно. Ставка целевых отчислений вырастет до 2,25%, и это повлияет и на выручку букмекеров, и на общий объём поступлений. Сначала нужно пережить 2025-й, а прогнозами на 2026 год можно будет заниматься ближе к концу года.

— Если говорить о целевых отчислениях: вы обозначили прогноз в 38 млрд рублей по итогам 2025 года. На сколько может увеличиться эта сумма после повышения ставки?

— Если исходить из простой математики: примерно 41–42 млрд рублей. Но подчёркиваю: это пока лишь оценка, не подкреплённая конкретными данными.

— В то же время многие говорят о сверхприбылях букмекеров и необходимости увеличивать отчисления, например, на борьбу с лудоманией. Но сами букмекеры отмечают замедление роста, отсутствие серьёзного прироста клиентской базы и даже просадки. В таких условиях реально ли заметное увеличение отчислений?

— Именно поэтому я говорю об осторожных 10%, а не о 30%. Сейчас вообще сложно делать прогнозы хотя бы на год вперёд. К тому же ряд законопроектов, включая сенаторские инициативы, пока остаются на рассмотрении. Если примут хотя бы один из них, это серьёзно повлияет на рынок. А если все в текущем виде — последствия будут критичными. В первую очередь потому, что это подпитывает серый рынок: легальным букмекерам «закручивают гайки», а нелегальные получают новые возможности.

Я считаю, что нужно направить всю энергию на борьбу с нелегальным сектором. Тем самым мы увеличим выручку легальных букмекеров и избавимся от нелегальных.

— Говоря о борьбе с нелегальным сектором: недавно на портале госзакупок появилась информация о контракте ФНС на 63 млн рублей на систему выявления сайтов нелегальных операторов. Что это за система и как она будет интегрироваться с ЕРАИ?

— Речь идёт об информационной системе «Пари», которая достаточно давно используется Федеральной налоговой службой. Сейчас она требует доработки. Поскольку разработка и сопровождение информационных систем не профильная функция для самой налоговой, они привлекают подрядчиков. Каждый год проводится конкурс, сумма контрактов варьируется. В этом году, вероятно, она выше, в том числе из-за расширения числа рабочих мест для сотрудников ФНС России.

Мы сами не раз поднимали проблему долгой обработки данных, которые передаём в ФНС России — речь идёт о сайтах нелегальных организаторов азартных игр. Сейчас возможно рассматривают решение этого вопроса в том числе за счёт увеличения числа специалистов, работающих с системой. Для этого нужны новые специализированные рабочие места в системе, что и вероятно заложено в контракт.

— Можете пояснить, как работает эта система? Как сегодня в целом выявляются сайты нелегальных азартных игр?

— У нас есть система мониторинга, которая фиксирует ресурсы незаконных организаторов азартных игр. Мы аккумулируем ссылки и передаём их в информационную систему ФНС России — ИС «Пари», на площадке которой эксперты принимают решения.

Процесс пока не полностью автоматизирован. Даже при использовании технологий искусственного интеллекта требуется участие человека. По совокупности признаков мы определяем сайты с точностью около 99%. Среди ключевых критериев — наличие визуализации игрового процесса и приём оплаты. Обязательно проводится видеозапись всего процесса, которая фиксируется в ИС «Пари».

Дальнейшая работа идёт на стороне ФНС России: специалисты заходят на сайт, при необходимости проводят контрольную закупку, фиксируют факт приёма денег пользователями за участие в азартных играх. После этого эксперт анализирует материалы и принимает решение о блокировке. Если сайт признаётся нелегальным, пакет документов передаётся в Роскомнадзор, который уже выполняет саму блокировку.

Этот путь достаточно долгий, так как на каждом этапе требуется человеческое заключение. Именно поэтому мы предлагали наделить соответствующими полномочиями ЕРАИ, при координирующей роли ФНС России, что позволило бы сократить сроки принятия решений с недели до одного-двух дней.

— Но вам такие полномочия пока не дают?

— Пока нет, но думаю, что в ближайшее время нас услышат. Мы уже в тестовом режиме показали эффективность нашей системы: точность выявления сайтов достигает почти 99%. При этом подчеркну — мы не предполагаем прекращение таких полномочий ФНС России. Мы хотим распараллелить этот процесс и разгрузить ресурсы Службы. Финальное решение всё равно останется за ФНС России, и у неё будет возможность в любой момент отменить наши заключения.

— Возвращаясь к целевым отчислениям. Насколько я понимаю, уже со II квартала часть средств ЕРАИ перечисляет в Российский спортивный фонд. Какая сумма ушла туда по итогам II квартала? И сколько, по вашей оценке, будет перечислено в III квартале?

— За I квартал ЕРАИ распределял целевые отчисления спортивным федерациям и лигам по старым правилам.

Во II квартале ситуация изменилась: около 1,7 млрд рублей целевых отчислений направлено в спортивные федерации и лиги со ставок на внутрироссийские спортивные соревнования, а порядка 7,6 млрд рублей – перечислено в Российский спортивный фонд.

Следующее распределение будет в октябре. Пропорции сохранятся примерно такими же, хотя в последнее время неожиданно по внутрироссийским событиям фиксируется больший объём ставок, поэтому структура немного изменилась. Сейчас это около 17–18% целевых отчислений с внутрироссийских соревнований и 82–83% — с международных.

В III квартале, полагаю, тенденция сохранится, и суммы будут примерно сопоставимы.

— Как поживает «Стоп-Игра»?

— Хороший вопрос.

Мы рассчитывали, что закон о самоограничении, в рамках которого мы планируем интегрировать полномочия Единого регулятора по «Стоп-Игре», даст нам возможность проводить эту работу. Законопроект прошёл первое чтение, и мы ожидаем его рассмотрение во втором. В него уже будут включены положения, расширяющие наши полномочия в части «Стоп-Игры».

Кроме того, мы активно работаем с Артёмом Павловичем Метелевым, который формирует полноценный закон по борьбе с лудоманией. Обсуждали этот вопрос с Минздравом России и Минфином России на площадке Государственной Думы, согласовываем технические моменты и регламенты, чтобы система заработала сразу после принятия закона, без длительного переходного периода.

Сегодня ключевая проблема в том, что ЕРАИ не может лечить лудоманию, поскольку это заболевание, и заниматься лечением должен Минздрав России. Но при этом Единый регулятор может обеспечивать профилактику лудомании. Мы должны понимать, какие организации уполномочены тратить средства на профилактику зависимости. Минздрав России может предоставить параметры таких организаций. По большей части это автономные некоммерческие организации, профиль которых как раз связан с профилактикой лудомании.

— Законопроект, о котором говорил Артём Метелев, вызвал скептическую реакцию у представителей индустрии. Не совсем понятно, как будет работать закон, какие аспекты он регулирует. Все услышали лишь о дополнительном сборе в размере 0,1%. Также не всем понятно, будет ли это налог или целевые отчисления, каким образом эти средства будут взиматься — через ЕРАИ или иными способами. Также непонятно, куда пойдут средства. Например, Николай Оганезов отмечает, что протоколов лечения лудомании нет, и непонятно, как именно лечить заболевание, на что будут тратиться деньги. В целом индустрии неясно, какие меры предусматриваются для профилактики лудомании и как будет реализован закон.

— В рамках законопроекта предполагается механизм целевых отчислений. Единый центр учета переводов ставок будет удерживать определённый процент с каждой ставки (в проекте Артёма Павловича заложено 0,1%, но этот показатель ещё дискуссионный).

Далее средства будут направляться в Единый регулятор азартных игр, который, опираясь на параметры Минздрава России, распределит их в специализированные организации. Важно понимать: эти организации не лечат лудоманию, поскольку лечением занимается психиатр. Я согласен с Николаем Оганезовым: протоколов лечения нет. Если направить лудомана в обычную поликлинику или частную клинику, никто не знает, как лечить.

Мы будем направлять средства в организации, которые занимаются профилактикой лудомании: проводят разъяснительную работу, горячие линии, образовательные программы. В России существует достаточно много автономных некоммерческих организаций (АНО), работающих в этой области. Конечно, есть АНО, которые действительно занимаются профилактикой, хотя им часто не хватает ресурсов.

Что касается скептицизма со стороны букмекеров: когда бизнесу предлагают платить ещё за что-то, у любого вменяемого человека, особенно у бизнесмена, естественно возникает вопрос: «Зачем? Почему я должен это делать?» Но здесь речь не о желании или нежелании платить — проблема лудомании существует, её признают все, включая и сами букмекерские компании. Более того, они (букмекеры) и сами стараются с ней бороться, потому что лудоман им особо и не выгоден, они все-таки предпочитают игроков, которые играют «в долгую».

Как именно заработает этот механизм — предмет обсуждения. Законопроект не предполагает, что всё решится мгновенно по инструкции. Мы уже общались со многими букмекерскими компаниями, с лидерами рынка и они подтвердили, что проблему лудомании они понимают и считают её важной для решения. Если для этого потребуется введение дополнительных целевых отчислений, большинство компаний готовы поддержать инициативу.

— Со ставок на какие события будут взиматься отчисления на эти цели?

— Со всех событий. По логике, которую мы обсуждали с Артёмом Павловичем, с каждой ставки должен взиматься определённый процент целевых отчислений именно на профилактику лудомании. Мы вместе пришли к этой логике и согласовали, что это действительно должно касаться всех ставок.

— То есть это 2,25% на спорт по новой ставке с 2026 года плюс ещё этот процент?

— Если говорить математически о суммарной нагрузке, это будет примерно 2,35% от ставки.

— Вы упомянули, что средства будут направляться в АНО, занимающиеся профилактикой лудомании. Планируется ли сформировать реестр благонадёжных организаций, чтобы всё было прозрачно?

— Честно говоря, это один из самых критичных вопросов. Даже увеличение финансовой нагрузки на букмекеров не такой критичный.

Здесь нужно согласование с Минфином России и Минздравом России. Минфин России выступает правовым регулятором в части азартных игр, а Минздрав России должен дать направление. Параметры организаций, уполномоченных получать средства, мы ждём от Минздрава России в ближайшее время.

— Правильно я понимаю, что этот законопроект, если его примут, будет принят только после того, как будет рассмотрен и принят закон о самоограничении?

— Не совсем так. Пока мы обсуждаем законопроект по борьбе с игровой зависимостью, уже будет принят законопроект о самоограничении. Он уже прошёл первое чтение, и мы ожидаем, что в осеннюю сессию он будет окончательно принят.

— Законопроект о самоограничении уже около шести лет стоит на месте, его никак не примут. Как часто говорит Николай Оганезов, не логично ли сначала принять его, посмотреть, как будет работать механизм самоограничения, а затем уже вводить дополнительные меры, в том числе новые сборы?

— Нет, с этим я не согласен. У нас уже есть тестовый контур, и мы видим востребованность услуги самоограничения.

Во-первых, многие букмекеры уже имеют собственный механизм самоограничения. Например, у «Фонбета», где советником является Николай Оганезов, есть такой механизм. По их данным, за определённый период к этому инструменту обратились, если не ошибаюсь, около 20 тысяч раз.

Есть ещё механизм ответственной игры, созданный «Мобильной картой» полтора года назад. По нему зафиксировано более 120 тысяч обращений. Этот механизм отличается от законопроектного тем, что пользователь может отозвать заявление в любой момент, тогда как в соответствии с законопроектом отзыв будет невозможен в течение 4–6 месяцев. На практике из 120 тысяч заявлений отозвано не более 20%, что подтверждает востребованность услуги. Какие еще нужны доказательства того, что это работает?

Поэтому уже пора вывести самоограничение на уровень закона и активно применять. Да, процесс длительный — шесть лет, но шесть лет назад Единого регулятора ещё не было. Мы начали системно заниматься этим вопросом около полутора лет назад. Процесс сложный, поскольку затрагивает интересы граждан. А там, где затрагиваются интересы граждан, особенно ограничение в правах (хоть и самоограничение), все это рассматривается на достаточно высоком уровне.

Последние изменения в законопроект касаются интеграции ЕРАИ с «Госуслугами». Функция самоограничения будет доступна через портал. Сроки запуска могут занять до 9 месяцев и это связано исключительно с необходимостью подключения Единого регулятора азартных игр к «Госуслугам». Это сложная работа, и, поверьте, за девять месяцев сделать её будет непросто. Но мы готовимся: изучаем законодательную основу и уже обсудили процесс с Федеральной службой безопасности и профильными ведомствами.

— Почему дополнительный сбор и все меры в законопроекте Метелева касаются только букмекерских компаний, а не затрагивают казино или лотереи?

— Думаю, этот вопрос лучше адресовать в Госдуму. После первого чтения документ, вероятно, будет дорабатываться, и возможно добавят другие виды азартных игр, включая игорные зоны.

Что касается лотерей, здесь действует отдельный закон, Федеральный закон № 138-ФЗ. Принятие ставок и механика лотерей совсем другие, и услуга самоограничения, скорее всего, будет мало востребована, потому что игровой зависимости, как в азартных играх, там практически нет. Для сравнения: оборот лотерей около 100 млрд рублей, а оборот букмекерского рынка — около 2 трлн рублей.

Сопоставив эти данные, можно понять, что обременять отрасль вроде лотерей, которая лишь набирает обороты, нецелесообразно. Механически это сложнее и не так эффективно.

Хорошо, что вы связываете два законопроекта — о самоограничении и о борьбе с лудоманией, их цель одна — снижение игровой зависимости. Но важно разделять эти законы: отчисления на профилактику лудомании, в первую очередь, направлены на игроков серой зоны.

Действительно, не очень логично, что отчисления взимаются с легального сектора, но распространяются на игроков, которые в серой зоне. Но есть и другие примеры, когда государство перераспределяет средства, например, через пенсии и социальные выплаты. Проблема лудомании существует и её нужно решать. Если человека избавят от зависимости, он принесёт пользу в других сферах, и экономический эффект в целом будет компенсирован. Конечно, это уже философский подход к вопросу.

— И, касаясь последних законопроектов, один из них предусматривает, что букмекеры должны информировать игроков о рисках азартных игр, последствиях, а также о возможности инвестирования. В данном случае очень волнует информирование об инвестировании. Не считаете ли вы, что инвестиции — не менее рисковая вещь, чем ставки?

— Насколько я понимаю, это законопроект Минфина России, и речь в нём идёт, прежде всего, о государственных ценных бумагах, которые показывают достаточно стабильный рост. Это не классическая покупка акций какой-либо компании. Идея в том, что деньги можно инвестировать, а не проиграть их на ставках в моменте.

Однако этот вопрос лучше адресовать Минфину России. У меня нет полной информации о финальной версии законопроекта, и я пока не углублялся в детали.