— Какая у тебя была максимальная ставка на матч?
— Несколько лет назад я поставил, по-моему, 100 тысяч рублей. Выиграл и вывел. А так, бывает, могу себе позволить иногда 20−25 тысяч поставить. Вот на Катар — Россия был уверен, что наши выиграют — и спокойненько поставил победу России в первом тайме. Я вообще сейчас очень мало играю, как-то переболел.
— Раньше, знаю, ставки сильно влияли на твое настроение.
— Да, это было плохое состояние. Я человек рефлексирующий, очень эмоциональный, очень переживающий. Дело тут даже не в суммах и не в ставках как таковых. Меня огорчало, что я не разобрался. Для меня это было как игра, я не наигрался в футбол. Почему меня сейчас так привлекает медиафутбол — потому что там я вот эти эмоции добираю. А раньше пытался добрать их в ставках. И, к сожалению, это начало отражаться на взаимоотношениях с коллегами.
Приходил на работу, закрывался, пытался как-то отыграться. И жене, разумеется, доставалось. Она тоже боялась, потому что я начинал становиться раздраженным, очень колючим. Где-то с детьми переставал общаться, закрывался у себя в комнате, сидел там в одиночку и смотрел какие-то видосы.
— Как жена это вытерпела?
— Она очень боялась этих моментов и все время меня спрашивала: «Ты поставил? Ты поставил?» Как бы тоже себя готовила к тому, какое у меня будет настроение. В итоге все это выливалось наружу и, разумеется, рикошетом било по близким мне людям. В какой-то момент я сказал себе: «Стопэ». Многие меня обвиняли в том, что я лудоман, что кучу денег проиграл.
Хорошо, что семья не ушла, что дети от меня не отказались. Но это даже не болезнь была, это была просто реакция на происходящее здесь и сейчас. Мне важно было разобраться, мне важно было обыграть тех, кто на футбольном поле. Сейчас, слава богу, мы на правильную дорожку вывернули, и такого состояния я уже давно не славливал, — рассказал Генич.