Джефф Монсон: Распад СССР — это не крах коммунизма, а предательство собственного народа

Ради боев Монсон бросил карьеру психолога

— Вы работали психологом и консультантом по вопросам семьи и ребенка. Чем конкретно вы занимались?
— Я работал психологом на протяжении семи лет. В основном занимался с детьми, которые страдали от эмоциональных расстройств. Из-за этих проблем некоторые из них не могли жить в семьях. Я работал над тем, чтобы они успешно вернулись домой.

— Почему решили бросить работу психолога и заниматься единоборствами?
— Я работал детским психологом, после чего стал специалистом по психическому здоровью — это уже немного другая профессия. Помогал людям с биполярным расстройством или шизофренией в больнице, чтобы они смогли вернуться к нормальной жизни за пределами клиники.

Мне нравилась работа, но я всегда хотел быть бойцом. Или даже скорее борцом, потому что занимался борьбой в колледже, однако не был на топ-уровне, на котором хотел оказаться. Несмотря на то что я работал полный день и у меня было двое детей, я продолжал думать о карьере борца. Каждый год выступал на чемпионате США, где соревновался с ребятами из тренировочного центра в Колорадо. Я выиграл много схваток, но каждый раз уступал в финале за право попасть в топ-6, которые войдут в сборную США. У меня была карьера, семья, так что просто не хватало времени, чтобы тренироваться профессионально.

— Как вы перешли в ММА?
— Смешанные единоборства тогда только набирали популярность. Мне повезло – я тренировался с Рэнди Кутюром, Джошем Барнеттом, Чейлом Сонненом, Мэттом Линдлэндом. Все мы только начинали свою карьеру. В ММА я мог использовать борьбу и побеждал на небольших полупрофессиональных турнирах. Понял, что отложить карьеру психолога можно, но бросить карьеру бойца и вернуться к ней когда-нибудь потом не получится.

— Помните ли свой первый бой? Если верить сайту Sherdog, 21 ноября 1997 года, вы победили Лютера Норберга.
— Еще как помню! Несмотря на то что я тренировался с бойцами, которые были гораздо опытнее моего соперника, первым же ударом он выбил мне капу изо рта. Я такой: «Ого, и что же мне теперь делать?!». Я начал бороться, повалил его на канвас. Не сказать, что победа была впечатляющей, зато выиграл свой первый бой. Я не жестокий человек, но использовал всякие приемы вроде сидения на лице, чего раньше не делал.

Монсон дрался с Даниэлем Кормье и с Федором Емельяненко в 2011 году

— В 2011 году вы дрались с Даниэлем Кормье, который на тот момент проводил восьмой бой в ММА. Тогда уже было понятно, что это будущая суперзвезда?
— Я провел много боев с жесткими парнями до встречи с Кормье и дрался за титул чемпиона UFC, но он побил меня очень легко. Я не смог перевести Даниэля на землю, он здорово боксировал. Было понятно, что если он продолжит в том же духе, у него все получится.

— Через несколько месяцев вы провели бой с Федором Емельяненко, который до этого потерпел три поражения подряд. Вас впечатлил уровень Федора?
— Да. Люди говорили мне, что Федор очень серьезно готовится, потому что это был его первый бой в России за очень долгое время. Емельяненко дрался лучше. Я понимал, что нужно переводить его на землю, чтобы он меня не нокаутировал. Я не так хорошо бьюсь в стойке, у меня нет таких опасных ударов, но весь поединок прошел именно в стойке. Ужасный бой: Федор сломал мне ногу и ребро.

— Кто на тот момент был сильнее — Федор или Кормье?
— Я думаю, на тот момент Кормье был лучше. Но если сравнивать бойцов на пике их карьеры, не было никого лучше Федора. Он бил всех на протяжении многих лет.

— В те годы многие говорили, что Федору нужно подписать контракт с UFС. Как вы думаете, Емельяненко совершил ошибку, что так и не перешел в UFC?
— Я слышал много историй о том, как Федор и его менеджеры вели переговоры с UFC. В UFC очень хотели подписать с ним контракт, но менеджеры Емельяненко требовали много трудновыполнимых вещей и больших денег, которые еще никому никогда не платили. Но Федор бил всех в Pride — лучшем промоушене на тот момент, проводил хорошие бои после. Вряд ли для Емельяненко стал проблемой тот факт, что ему не удалось договориться с UFC.

— В UFC хотели устроить бой Федора с Броком Леснаром. Кто бы победил в этом поединке?
— Федор, он лучше в стойке. Даже если бы Брок перевел Емельяненко, он бы смог подняться. Не думаю, что это сложный бой для Емельяненко. Федор бы довольно быстро нокаутировал Леснара.

— Вы говорили, что вам не нравится UFC в его нынешнем виде. Почему?
— Я не думаю, что они хорошо относятся к бойцам, особенно к тем, кто только приходит в UFC. За первый бой платят мало, даже если у тебя рекорд 10-0. Также мне не нравится, как они продвигают бойцов. Один парень ненавидит второго, второй ненавидит третьего. Популярными становятся не лучшие, а те, кто много говорит. Посмотрите на Даниэля Кормье: чемпион в двух весовых категориях, один из лучших бойцов в истории UFC. Он был очень хорош на протяжении долгого времени, но не имел такой популярности, как, например, Чейл Соннен. Соннен и Макгрегор популярны, потому что много говорят. Все это похоже на рестлинг в США.

Нуньес — лучший боец мира, борьба Хабиба близка к совершенству

— Какой последний бой по ММА вы смотрели? Кто впечатляет из сегодняшних бойцов?
— Я слежу за ММА, потому что у меня осталось много друзей в зале American Top Team. Смотрю либо их бои, либо просто очень интересные поединки. Думаю, что лучший боец мира прямо сейчас – это Аманда Нуньес, чемпионка в двух весовых категориях, лучшая девушка-боец в истории ММА. За последние десять лет уровень бойцов настолько вырос: тренировки, техника, выносливость — все становится лучше. Ну а девушки просто феноменальны — по бойцовским качествам то же самое, что и мужские поединки. Я приятно удивлен, как развиваются женские ММА.

— Много говорят про третий бой Нуньес с Шевченко. Есть ли у Валентины шансы против Нуньес или Аманда завершит карьеру, не проиграв больше ни разу?
— Я давно не общался с Нуньес и не могу говорить за нее о завершении карьеры. Нуньес выиграла последний бой. Хотя Валентина — жесткий соперник, но Аманда — лучшая в истории. Я очень хочу увидеть третий бой Нуньес с Шевченко и никогда бы не поставил против Аманды.

— Вы, как и Хабиб Нурмагомедов, построили карьеру в ММА благодаря борьбе. Можно ли назвать борьбу Хабиба совершенной?
— Если мы посмотрим на то, что было пять-шесть боев назад, Хабиб очень сильно прибавил. Нурмагомедов доминировал в поединке с Макгрегором, но после выглядел еще сильнее. Он стал лучше сокращать дистанцию, удары стали более техничными и неожиданными. Если говорить о тейкдаунах, они лучше у Кормье, потому что это олимпийский уровень, но когда Хабиб оказывается сверху — это конец. Он просто не дает подняться, перемалывает и выжимает воздух, как удав. Я никогда не видел, чтобы кто-то так уничтожал соперников на земле — не только ударами, но также давлением и силой. Оппоненты Хабиба понимают, что они не могут пошевелиться, и продолжают принимать удары. А теперь Нурмагомедов может делать еще и болевые. Никто не идеален, но Хабиб максимально приближен к идеалу бойца, если мы говорим о позиции сверху.

Монсон завершил карьеру и не стал бы драться с Тактаровым

— Вы говорили, что перенесли операцию по замене тазобедренного сустава. Как дела с вашим здоровьем сейчас?
— Все отлично, у меня новое бедро. На протяжении многих лет я не мог нормально ходить и вообще не мог бегать. Было тяжело тренироваться, но сейчас все намного лучше. Я благодарю российских врачей. У меня была операция на грыже плюс еще одна, чтобы исправить ошибку американских хирургов. Можно сказать, что российские врачи спасли мою карьеру.

— Ваша карьера официально завершена или вы еще готовы провести пару боев?
— Сейчас я тренирую ребят в Уфе и тренируюсь сам. Карьера официально завершена, но уходить трудно. Так что я бы мог провести пару поединков по грэпплингу.

— В последнее время многие ветераны возвращаются в спорт. Майк Тайсон дрался с Роем Джонсом и планирует встретиться с Эвандером Холифилдом. Может быть, и вам провести бой с одной из легенд UFC? Например, с Олегом Тактаровым.
— Бой между Тайсоном и Джонсом получился неплохим, без ущерба для здоровья. Бокс и ММА — это тяжелые виды спорта, особенно когда тебе 50 лет. В этом возрасте ты не можешь пропускать удары, которые позволял себе раньше. Я не против еще одного боя по правилам ММА, если будет хороший соперник с громким именем, но никогда не буду драться с Тактаровым. Олег — мой друг, он показал мне некоторые упражнения для спины и просто спас мне жизнь, потому что я не мог ходить и сидеть.

Монсон влюбился в Россию, несмотря на Холодную войну

— Ваше детство прошло в США в 70-е и 80-е, когда шла Холодная война и пропаганда с обеих сторон. При этом вы говорили, что всегда восхищались Россией. Как можно влюбиться в Россию в таких условиях?
— Мне просто повезло. Конечно, я читал в школьных учебниках про Карибский кризис, про нарушение прав человека, ГУЛАГ и так далее. Но у моих родителей были друзья, которые воевали во Второй мировой. Они рассказывали мне про советских солдат — что это обычные люди, а не какие-то монстры, как их представляли в США.

Потом мне удалось посетить Москву на несколько дней, и я увидел, что здесь живут приятные люди. Посмотрел на ситуацию под другим углом: почему в США говорят о России такие вещи? Я не знал, где правда, но очень хотел разобраться.

Помню, как сборная США по хоккею обыграла СССР на Олимпиаде-80. В воскресенье я пришел в церковь, а там все только и говорили, что американцы победили, потому что они сражаются против коммунизма. Это также пробудило интерес, кто такие русские на самом деле?

— Когда вы поняли, что вам близки идеи социализма?
— Помню день, когда это случилось. Я был в университете в Иллинойсе на паре по социальной психологии. Профессор из Индии рассказывал, сколько денег США тратит не на людей, а на войну и чтобы богатые продолжали не платить налоги. Сколько денег можно было потратить на решение разных проблем: бедность, алкоголизм и так далее. Тогда я подумал: «Вполне возможно, все, во что я верил раньше, неправда». Этот профессор за 50 минут помог взглянуть на мир с другой стороны. Я отправился в библиотеку, начал изучать книги, читать об истории русской революции, о борьбе за свободу в разных уголках мира. Я понял, что у людей просто нет голоса. В медиа рассказывают о войнах, спортивных событиях, но молчат, что люди борются за свободу.

Монсон выступает за анархо-коммунизм

— Вы называете себя анархо-коммунистом. Расскажите в двух словах, что это такое для тех, кто не хочет подробно изучать вопрос.
— Все довольно просто — это абсолютная свобода. Это не марксизм-ленинизм или капитализм, где структура общества похожа на коробку, внутри которой есть границы, а вам необходимо уместиться и приспособиться.

Если вы отбираете у человека свободу, он сопротивляется и никогда не будет счастлив. Даже если вы дадите человеку безопасность, мир, счастье и так далее, но отберете свободу, рано или поздно он скажет: «Мне это не нравится». Людям необходимо выражать себя — будь то искусство, спорт или музыка. Нужна свобода делать то, что хочется.

Суть анархо-коммунизма в том, чтобы дать людям свободу вместо попытки уместить их в коробку. Люди свободны, они работают вместе. Это социализм, потому что люди владеют средствами производства. Нет денежной системы, нет правительства, люди сами решают, что им делать. Нужна школа — строим школу, нужен госпиталь — строим его, а не ждем, когда правительство скажет: «У вас будет одна школа на город».

Когда вы даете человеку свободу, у него появляется выбор. Он хочет стать врачом не для того, чтобы зарабатывать деньги, а чтобы помогать людям. Если я готов работать и быть частью общества, общество позаботится обо мне и моей семье. Мне нужен дом — мы все вместе построим дом. Не нужно отбирать его у соседа, нет причин для воровства, войны или жестокости.

— Звучит как утопия.
— Да, но суть в том, чтобы двигаться в этом направлении. Люди говорят мне: «Джефф, это безумие. Общество никогда не будет таким, люди злые». Да, злые, потому что десять человек засунули в коробку и дали еды только на восьмерых. Конечно, они буду драться и страдать. Конечно, будут бедность, войны и насилие.

Хочешь быть членом общества — ты должен работать, остальное тебе предоставят в достаточном количестве. Да, это утопия, но, как я сказал, нужно двигаться в этом направлении вместо того, чтобы говорить: «Такого общества никогда не будет». Ваш ребенок может никогда не стать самым умным человеком в мире или лучшим на планете атлетом, но вы же не забираете его из школы и не перестаете водить на спорт.

— В истории человечества были примеры успешного существования анархо-коммунизма?
— Примеров именно анархо-коммунизма не назову, но есть места, где существует что-то похожее. Например, Рожава у курдов в Сирии. Мужчины, женщины, мусульмане, христиане, генералы армии или обычные люди — все равны. Конечно, генерал — эксперт в военном деле, но после боя вы сидите вместе и вы равные. На сегодняшний день это самый похожий на анархо-коммунизм пример.

Примеры анархо-коммунизма были у индейцев в США. В обществе есть лидер, но он лишь дает советы, а не указывает, что нужно делать. Индейцы свободны, но берут ровно столько земли, чтобы прокормить семью. Земля принадлежит всем, а не одному человеку. Индейцев было около 150 миллионов – это пример, как большое общество существует в парадигме анархо-коммунизма.

СССР распался из-за политики Горбачева. Холодная война продолжается

— Вы говорили, что много изучали историю России, коммунизма и СССР. По вашему мнению, почему распался Советский Союз?
— Советский Союз распался не из-за провала коммунизма, хотя это трудно назвать коммунизмом — это был лишь путь к нему. Он распался, потому что Горбачев и другие руководители страны попытались внедрить капитализм в коммунистическую систему. Если вы посмотрите на уровень жизни людей, он был очень высок, но когда Горбачев начал проводить реформы, экономика стала разрушаться. Это не крах коммунизма, это предательство страны и людей.

Многие говорят, что коммунизм не работал. Он перестал работать, после капиталистических реформ и встреч Горбачева с Рейганом, чтобы закончить Холодную войну. Это и было концом коммунизма.

— Вам было 20 лет, когда распался СССР. Помните свою реакцию на это событие и реакцию в США?
— Я не был счастлив или расстроен, а хотел понять, что произошло. Медиа в США представляли это как победу: «Мы выиграли войну! Капитализм одержал победу над коммунизмом, мы знали и давно в это верили!». Но это и была война — Холодная война.

— Отношения между Россией и США сейчас похожи на Холодную войну того времени?
— Похожи в плане денег. Сначала идут разговоры о деньгах, а потом об идеологии. В США боялись коммунизма не из-за того, что он плох для людей, прав человека или что-то еще в этом роде. Причина в другом: если существует коммунистический СССР и его союзники, США не могут зайти в эти страны и построить там фабрики с дешевой рабочей силой или начать сотрудничество с какой-либо компанией. Но главное — США не смогут добывать в этих странах ресурсы и использовать людей, чтобы зарабатывать деньги для себя. Поэтому шла Холодная война, поэтому американцы не хотели, чтобы другие страны были коммунистическими.

— Сейчас все то же самое?
— Да. Главная причина — экономика. Это новый трубопровод в Черном море, это «Северный поток 2», благодаря которому Россия сможет продавать более дешевый газ в Европу. Сейчас газ идет через Украину, и Россия платит много налогов, но эти налоги не помогают Украине строить дороги, школы или больницы. Эти налоги уходят бизнесменам, некоторые из них — граждане США, включая сына Джо Байдена Хантера. Поэтому США так умоляют Европу не допустить строительство «Северного потока».

Жители Европы получат более дешевый газ, Россия получит больше прибыли, так как не будет платить налоги на Украине. Это хорошо для всех, кроме кучки бизнесменов в США, поэтому на Россию накладывают все больше санкций.

Когда мы говорим про Украину, Донецк, Луганск, Донбасс — все это не про землю и людей, а про деньги, про торговую экспансию США и укрепление ее позиций. Соединенные Штаты окружили Россию военными базами. Если вы посмотрите на карту, то увидите 25 или 30 баз НАТО рядом с границами. СССР попробовал разместить военную базу на Кубе в 1962-м, из-за этого едва не началась ядерная война.

Это американская исключительность: Америке позволено делать все, что она хочет. Но если какая-то страна начинает делать то же самое или становится на пути американского империализма, США наносят удар либо с помощью оружия, чего нельзя сделать с Россией, либо с помощью санкций. Они могут прекратить торговлю с Россией или заставить другие страны присоединиться к торговому эмбарго. В итоге люди в стране начинают злиться, протестуют против правительства и Путина. США устраивают проблемы, потому что им не нравится, когда они не получают желаемое.

Протесты в США — это классовые проблемы. Байден победил на выборах честно

— В прошлом году в США начались волнения после убийства Джорджа Флойда. Нам в России сложно понять контекст, в котором существует американское общество. Объясните, почему протесты получились такими масштабными? Что именно не нравится гражданам США?
— Это сложный вопрос, который мне уже столько раз задавали в России. В США есть расизм, но очень редко кто-то подходит к кому-то и говорит: «Ты черный, и поэтому мне не нравишься». Расизм есть в судах. Белые и черные совершают одинаковые преступления, но черные получают за это большие сроки.

Жилье строится специально для белых, потому что в их районах выше налоги, хорошие школы и больницы. Черные остаются в бедных районах, где ужасные школы и больницы, получают плохое образование. Если у тебя плохое образование, то будет плохая работа, ты получишь меньше денег, останешься в нищете и попадешь в криминал. Твои дети также не смогут получить хорошее образование в колледже и стать докторами или учеными. Этот расизм передается из поколения в поколение, он в ДНК американцев.

— Но ведь есть черные доктора и ученые.
— Конечно, есть. Везде бывают экстраординарные люди любого цвета кожи, просто у черных меньше шансов, потому что они не получают хорошее образование или медицинское обслуживание, которое есть в богатых районах. Черные понимают это все яснее.

Культурное противостояние длится уже давно. В век социальных сетей случаи, как с Джорджем Флойдом, моментально расходятся по миру. Возможно, такое случалось и раньше, но был меньший резонанс. Сейчас люди снимают все и выкладывают в интернет. Если у вас все хорошо и никогда не было проблем, вы не поймете ситуацию с убийством Флойда.

Мне не нравится, когда люди представляют это как противостояние между черными и белыми. Многие люди не согласятся со мной, но это проблема классов. Есть множество белых людей, которые тоже живут в нищете и подвергаются такой же дискриминации. Если у тебя нет денег и ты живешь на пособие — ты низший класс в США вне зависимости от цвета кожи. У тебя нет возможностей, которые есть у среднего класса. Ты смотришь на них снизу вверх, к тебе относятся по-другому: нет такого же отклика полиции, правительства, системы образования и медицины. Ты всегда один и всегда где-то на окраине.

— Почему возникают такие проблемы?
— Классовые проблемы создает капитализм. США — его образец. Из-за капитализма вы должны бороться за выживание, лучшие школы, лучшую работу. Во время пандемии люди дрались в супермаркетах за туалетную бумагу. В США индивидуалистская система, что отличает ее от большинства других стран. Все заботятся только о себе и своей семье. Мировые проблемы никого не интересуют. Люди не видят мир и думают, что он крутится вокруг них: если загрязнение воздуха не отразится на моем здоровье, то это проблемы мира, а не мои.

В этом и заключается главная проблема Америки. Мир уже привык к капитализму, но в США капиталистические изъяны проявились очень четко, особенно во время пандемии.

— Что вы думаете о выборах в США? В России многие уверены, что Байден победил нечестно.
— Байден выиграл с огромным преимуществом в шесть или семь миллионов голосов. Очень легкая победа. Дело в том, что в первые несколько дней лидировал Трамп. Из-за пандемии людей просили оставаться дома и голосовать по почте. Но многие сторонники Трампа не верят в коронавирус. Они отправились голосовать на избирательные участки, поэтому он лидировал первое время. Но люди, которые слушали докторов и остались дома, проголосовали по почте. Когда их голоса начали считать, Байден вырвался вперед, а Трамп использовал это как аргумент: «Посмотрите, я выигрывал! Выборы нечестные!». Нет, они были честными и даже не были близкими. Шесть или семь миллионов голосов — это очень много. Здесь даже не о чем спорить.

Джефф Монсон об отказе США выдавать визы в Москве: США постоянно создают проблемы