Александр Заваров: Сказали: «Ювентус» тебя пригласил, иди». А про «Барселону» чуть-чуть промолчали

«Хочу работать тренером»

После завершения работы в сборной Украины в 2016 году, где Александр Заваров трудился помощником главного тренера, он пропал с радаров российских СМИ. Тем временем он не оставался без дела. Мы связались с Заваровым, чтобы осведомиться о делах нынешних, вспомнить времена в «Ювентусе» - по большей части, и попросить совета для Миранчука и Шомуродова, отправившихся покорять Италию.

- Последние три года работаю в селекционной службе киевского «Динамо», - делится Александр Анатольевич. - Отсматриваю игроков по всей Европе. Россия — это Европа, обязательно смотрим всех и там. Чемпионат, результаты знаем, интересуемся.

- Есть ли кто-то «на карандаше» из российской премьер-лиги?

- Пока нет.

- Некая напряженность между странами влияет на работу?

- Как бы вам объяснить. Что-то скажешь, потом все перевернут. Выражусь так: будем ждать лучших времен.

- Когда в последний раз были в России?

- В 2018 году был в Туле на матче «Арсенала» против «Спартака». Смотрел Кадири (Абдул Кадири Мохаммед, ганский полузащитник. - Прим. ред.), которого мы взяли в Киев. Но он побыл у нас немного, менялись тренеры, и Абдул, видимо, не нашел себя в «Динамо». Хотя мне импонировал, добротный игрок.

- Сами не собираетесь становиться главным тренером?

- Собираюсь. Хочу. Тренерскую лицензию уже два раза подтверждал. Это надо каждые три года делать.

- Уже есть предложения?

- Сейчас я полностью занят в «Динамо» Киев. Селекционная работа, Лига чемпионов. А там будет видно.

«Первую зарплату отдал родителям»

- Вы помните первую зарплату в «Заре» и на что ее потратили?

- Конечно, все деньги отдал родителям, но некоторые карманные расходы оставлял себе. У нас была большая семья, надо было помогать. Родители тоже работали днями, сутками и месяцами. Иногда их и не видели — работали, работали, работали. Они потеряли здоровье и в конце концов молодые ушли на тот свет. Что же касается зарплат, думаю, тогда существовал стандартный пакет у всех игроков в чемпионате. Точно знаю, что так было в «Заре» - но у кого-то премии больше, у кого-то меньше. У меня выходила достойная по тем временам зарплата — 230 рублей в месяц. Вообще 250, но были вычеты разные.

- После «Зари» был ростовский СКА, где вы служили. За что получили 10 дней гауптвахты?

- Да, служил, как каждый молодой человек, мужчина, который должен отдать долг своей родине. Сразу попал в спортроту, защищал честь и славу СКА-Ростов. А потом пришло время увольняться. Подъехало «Динамо» Киев, пригласило, «Днепр» выходил. Я решил уходить, но командование не захотело отпускать. Возникли какие-то причины. Чтоб вам ближе было — это как со Скрипалями. Вам сказали одно, а на самом деле совсем другое. Соответственно, я не согласился. Хотел уйти в «Динамо» Киев.

Я за все благодарен армейскому клубу, Герману Семеновичу Зонину. Это нужный опыт, я плотно встал на ноги для перехода в такой клуб, как «Динамо». Из-за этого получился конфликт, отсидел 10 суток на гауптвахте. Потом уволили, перешел в луганскую «Зарю», отыграл год и оказался в Киеве. Но я в итоге не пострадал, а стал еще увереннее в себе, стал настоящим мужиком. Пройти через это всем бы посоветовал. Закаляется характер и появляется уверенность в себе.

«Принимаю решение, ни с кем не советуясь»

- В составе юношеской сборной вы поехали на чемпионат мира в Японии в 1979 году. Там впервые встретились с Марадоной...

- Хотя у нас был очень хороший состав, по тем временам он казался сильнее всех в своем амплуа. Пономарев, Таран, Стукашов, но даже на их фоне выделялся своей неординарностью, разумом, левой ногой. Сильный, невысокого роста, мощный. У него можно было многому поучиться.

- Вы еще встретитесь с ним в Италии, куда вас позвали из киевского «Динамо». При этом «Барселона» предлагала за трансфер 3 миллиона, а «Ювентус» - 5.

- Так мне говорил «Совинтерспорт», да.

- Вас спрашивали, куда вы хотите?

- Сказали: «Ювентус» тебя пригласил». Приглашают, покупают, иди в «Ювентус». А про «Барселону» промолчали чуть-чуть. Но я знаю об этом. Ходили такие разговоры, но итальянцы больше, наверное, заплатили за трансфер. Я сказал: «Ну да». Лобановский собрал совещание по поводу приглашения игрока в зарубежный клуб. Все согласились, что отпускаем. Валерий Васильевич, конечно, - ум, понимал психологию футболистов. Он знал, как сделать, чтобы после ухода одного игрока не развалился клуб. Ведь каждый мог начать: «Я хочу уйти туда-то».

- Как отреагировала семья?

- Это мой плюс или минус, но я принимаю решение, ни с кем не советуясь. Я дал слово, а потом поставил в известность родных. Родители немного перепугались — едет в неизвестность, далеко, в Италию. На другую планету. Был испуг, но потом постепенно привыкли. У меня только родился ребенок — младший сын, и переезжать в другую страну с месячным ребенком было не очень комфортно. Тогда не было такого, что можно взять нянек с собой из Украины или из России, родителей. Наверное, не дошел до этого. Но «Ювентус» сказал, что человек семейный должен находиться в семье и жена должна быть рядом. Специально послали самолет, переводчицу, врача и перевезли в Турин.

- Вы прилетаете в новую страну. С какими сложностями сразу столкнулись?

- Первое — это язык. Общение, разгрузка. Ты смотришь телевидение, понимаешь, о чем идет речь. Встречаешься с друзьями, коллегами. Нужно понимать, о чем говорят — и ты становишься интересен, и они становятся тебе интересны.

- Через сколько вы начали хотя бы бегло говорить по-итальянски?

- Я человек спокойный и мог бы так и продолжать — с переводчицей, помощниками. А потом мне в «Ювентусе» сказали: у нас есть вопросы, которые нужно решать индивидуально, без переводчика. После этого я серьезно занялся языком. Когда через полгодика стал изъясняться на простом, не художественном, языке, появились друзья, с которыми можно видеться не только на тренировках. Таккони, Тричелла, Кабрини. Мы ужинали, встречались, но у меня, повторюсь, был маленький ребенок и не так часто имелась возможность выходить. Но мы дружили, по-человечески относились друг к другу, понимали, ребята помогали мне, если я ошибался в каких-то словах. Это очень важно. Я удивляюсь, когда у вас там в России работают тренеры, которые не говорят по-русски. Общение через переводчика — как это возможно? Как ты можешь подсказать человеку в тренировочном процессе, передать свои эмоции? Но клубам виднее, посмотрим, что там дальше будет.

«Зайдешь в сэконд-хэнд - завтра это будет во всех газетах»

- Была церемония посвящения в «Ювентусе»?

- Ничего не было. Это предрассудки. Встретился с тиффози, сказал пару слов, которые попросили заучить. Представили, познакомили, пошли играть. Плюс сразу выучил основные слова: «Один, право, лево», чтобы не попасть впросак.

- В Турине вы жили в настоящем замке. Сами выбрали такое жилище или его предоставил клуб?

- Думаю, сейчас все осталось так же. Если ты игрок «Ювентуса», то не имеешь права жить, где захочешь. Клуб богатый, и есть богатые районы. Если ты хочешь пойти по магазинам, то должен посещать только определенные. Это не говорит о том, что надо чем-то хвастаться. Это престиж клуба. Просто если ты зайдешь в секонд-хенд, завтра выйдут статьи во всех газетах — мол, «Ювентус» не платит. Раз поднялся на эту ступеньку, должен делать так, как итальянцы привыкли веками. В стране, где ты живешь, надо знать язык, питаться местной кухней. Ты просто обязан принять правила.

- Как выглядел тот замок?

- Нормально. Я же поездил перед Италией. Конечно, удивился, что буду здесь жить. Но для престижа клуба и моего престижа — нормально.

- Вам тогда положили зарплату в 1200 долларов в месяц. Сейчас это сложно представить. Сколько эти деньги стоили тогда?

- Даже по прошествии лет я не могу об этом разговаривать. Когда ты выучил язык и беседуешь с разными людьми, финансистами, то понимаешь разное. Это была номинальная зарплата — чтобы не раздражать консула или посла СССР в Италии, а на самом деле...

«Аньелли одним из первых начал летать на работу на вертолете»

- Вам сходу выдали 10-й номер. Была ли какая-то речь про принципиальность этих цифр?

- Да, обычно номер 10 достается разыгрывающему, позиция больше под нападающими. Уважаемый номер, он обязывал к тому, чтобы быть ведущим игроком.

- Ваш первый сезон стал дебютным и для Дино Дзоффа в качестве тренера. Каким он запомнился?

- Типичный итальянский тренер. Мягкий, добрый, отзывчивый и очень сильный человек. Обращаешься к нему с любым вопросом — через пять минут уже все решено. Я не помню, чтобы он хоть на кого-то кричал. Всегда спокойно все объяснял, иногда мог сурово посмотреть с высоты своего двухметрового роста, и сразу все становилось понятно. Ему даже говорить не нужно было, это же Синьор Италии.

- Как складывались отношения с итальянской прессой?

- Сложновато. У нас же все было немного по-другому, и я не привык к тому, что каждый день, каждую минуту ты находился под их взором. Один пишет одно, другой — другое. Была влиятельная пресса, а были и те, кому лишь бы что-то написать, и приходилось постоянно держать ухо востро, все время в напряжении. И поэтому свободное время я проводил тихонечко. Каждый выход в город на следующее утро освещался во всех газетах.

- Доводилось читать, что у вас сложились не самые простые отношения с Джованни Аньелли...

- Вот вы даете! Как мы могли конфликтовать? Аньелли — хозяин клуба, появлялся очень редко. Он одним из первых в мире начал летать на работу на вертолете над городом. Богатейший человек. Я его видел на матчах, мы беседовали, но в повседневной жизни за два года встречались раз 5-6. Он нормально относился к СССР, ко мне. Для разговоров есть президент, тогда им был Бониперти.

- Считается, что стадионы в Италии довольно дряхлые. Каким увидели «Стадио Коммунале» в сравнении с «Олимпийским»?

- Так и есть, впечатление было не очень, дряхловатый. Плюс у нас на матчи приходило по 100 тысяч человек, а на «Коммунале», по-моему, сорокушник собирался. Когда я сейчас приезжаю в Турин и смотрю на тот стадион, там сейчас красота — все новое, не узнать.

«Меня терзают смутные сомнения по поводу матча с «Наполи»

- Как строились отношения с болельщиками? Возникали эксцессы?

- Был такой случай. На пути от поля к раздевалке после тренировки всегда собиралось тысяч пять болельщиков - кто хочет автограф, кто просит сфотографироваться. И попробуй отказать. Это была обязанность, это работало на престиж клуба. И вот подошла девушка, попросила совместное фото, я согласился. А потом выяснилось, что она фотомодель, начала говорить, что влюблена в меня, плела журналистам, что у нас какой-то роман. Из-за этого я перестал фотографироваться с девушками и детьми на руках. Опять же плохо - начали писать, что я боюсь, что со мной что-то непонятное. Такая проблема была, да.

- Уже в пятом туре вашего дебютного сезона состоялся один из самых легендарных матчей Серии А - «Юве» - «Наполи» - 3:5. Как в команде воспринимали Марадону и какие установки давал Дзофф?

- На то время он был уже звездой, в паре с Карекой они считались лучшей парой нападающих в чемпионате. Соответственно, против него Дзофф ставил Бруно играть персонально. Но что ему — он один мог игру сделать из ничего, постоянно держал в напряжении 3-4 игроков одновременно. Никто даже не понимал, как он это делает. Плюс в том «Наполи» помимо Марадоны были футболисты, которые сами могли сделать результат. Что же касается конкретно этого матча, вы меня извините, но 3:5 в Италии - это очень редкий счет. И меня что-то терзают смутные сомнения, почему все так произошло.

- Вы на намекаете на странный характер игры?

- Я не намекаю. Я просто говорю. Там один мяч забить сложно, два - а тут пять! Странное дело.

- Тогда спрошу так: был ли после матча разнос в раздевалке?

- Крика и истерики не было — у них это не принято. Альтобелли, Кабрини — чемпионы мира, вместе с Дзоффом играли. Он спокойно объяснял каждому, где была допущена ошибка.

- Как в то время проходил допинг-контроль? Ведь спустя годы Марадона не скрывал, что в неаполитанский период употреблял кокаин...

- Я два раза попал на допинг-контроль. Обычная процедура. Никто никогда не говорил, что кого-то поймали на наркотиках. Или же это специально скрывалось. Мне сложно говорить, как эти вопросы решались.

«Команда не могла прийти в себя после смерти Ширеа»

- В прошлом сезоне «Ювентус» пропустил от «Милана» четыре гола впервые с 1989 года. И вы как раз принимали участие в той игре, закончившейся 0:4. Что там произошло?

- До меня, при мне и после меня «Милан» был сильнейшей командой Италии, за них играла половина сборной, плюс голландцы. И про Ариго Сакки забывать не стоит. Мы, наверное, плохо подготовились. Они были мощнее, сильнее. И что для итальянцев нехарактерно, мы после первого гола полностью развалились, и дальше для «Милана» это уже было делом техники.

- Сергей Алейников рассказывал, что «Ювентус» его взял, чтобы поддержать вас, так как адаптация затянулась. Стало легче с его приходом?

- Он правильно говорит. Дзофф меня как-то вызвал и спросил: «Как у тебя с Алейниковым дела?». Он тогда хотел в «Дженоа» или «Сампдорию» переходить. И «Ювентус» его перехватил. И, конечно, мне стало полегче — русскоговорящий человек рядом, партнер по сборной. Выиграли с ним и Кубок УЕФА, и Кубок Италии. Мы до сих пор остаемся хорошими приятелями, но вы сами понимаете, что сейчас происходит — разрыв государств, у каждого границы. Для дружеских отношений стало немного далековато. Можно по телефону поговорить, но встречаться не получается.

- В тренерский штаб Дзоффа также входил легендарный Гаэтано Ширеа, и вам удалось с ним поработать до того, как он погиб в автокатастрофе в Польше. Что это был за человек?

- Добрейший, мягкий человек, и все к нему относились соответствующе. Мы много общались, на тренировках он просто подходил и говорил: «Я думаю, ты можешь это сделать», и все получалось. Очень жалко, что с ним это случилось. Это был сильнейший удар для клуба, трагедия. На его похороны собрался весь Турин. Большинство футболистов долгое время не могли прийти в себя. Было тяжело психологически, морально. Возможно, с этим связаны и не самые лучшие результаты в том сезоне.

- Была ли нужда ехать просматривать ответную игру «Гурника»? Писали, что по первому матчу он предоставил подробнейший отчет, да и соперник не самый сильный.

- Я не знаю, была ли нужда ехать. Наверное, тренер или президент поставил такую задачу.

«Если Платини что-то не нравится, он прямо об этом говорит»

- В какой момент вы поняли, что грядет расставание с «Ювентусом»?

- Когда ушел Дино Дзофф и на его место пришел Джузеппе Манфреди из «Болоньи». Он сразу сказал, что ему не нужны русские, восточные футболисты: «У меня будут играть чемпионы мира, немцы». Как раз пришел Хасслер, Колер. При этом на поле могли выходить только три иностранца, и он не видел в своем плане ни меня, ни Алейникова, ни Барроса, ни Лаудрупа. Тогда все стало понятно. Но в итоге он поработал полгода, и его убрали.

- Когда познакомились с Мишелем Платини?

- Еще когда вместе играли за сборную мира, потом на его прощальном матче. Потом он пригласил меня в «Нанси», где занимал должность вице-президента. Он прилетел за мной в Пескару на своем частном самолете и забрал во Францию. Мы дружили семьями, наши жены общались, и это остается до сих пор. Умнейший, порядочный человек. Если дружит - значит дружит. Если что-то не нравится, прямо это говорит. Как-то позвал поиграть два на два через сеточку. Пришли, и он говорит: «Знаешь, только так не хочу бегать». Пришлось бегать мне, а он стоит у сеточки и перебрасывает. Мы так всех выносили — хорошо не на деньги играли, а то миллионерами стали бы.

- Что бы вы посоветовали Миранчуку и Шомуродову, которым уже в самое ближайшее время придется столкнуться с реалиями итальянского чемпионата?

- Сейчас молодежь уже другая, не такая, какими были мы. Они более уверенные в себе, более раскованные. Самое главное — учить язык и учиться у игроков, с которыми будут играть. И желаю им, чтобы они хоть что-то выиграли — Лигу Европы, Лигу чемпионов, чемпионат или хотя бы итальянский кубок. И не нужно забиваться, закрываться внутри себя. Нужно быть нормальным, открытым человеком, и тогда народ потянется.