Леонид Трахтенберг: Мне не нравится, когда шутка переходит в пошлость

— Сейчас интервью ведь теряют свою ценность? Они не так интересны публике. Людям уже достаточно каких-то картинок, коротких новостей. Им интервью уже не нужны. Как вы реагируете на такие изменения рынка? Считаете ли вы, что журналистика осталась в прежнем виде?
— Прежней журналистики почти не осталось. Но время диктует, видимо, эти изменения, процессы. Я не в состоянии их остановить. Другое дело, что мне что-то может нравится, что-то нет. Когда граница шутки переходит в пошлость, мне это не нравится.

— Какие журналисты остались? И какие вам нравятся?
— Мне нравятся многие журналисты. Я сейчас не буду перечислять. Но сегодня интернет располагает к тому, что каждый человек сегодня — это журналист. Потому что он имеет возможность сделать то, что в советское время могли сделать считанные люди. Тогда было несколько изданий общеполитических, которые выделяли определенное место под спорт. Была одна газета спортивная — «Советский спорт». Было несколько журналов спортивных, выходивших раз в месяц. А факультет журналистики выпускал массу журналистов. А еще в журналистику хотели попасть люди, которые умели писать, хотели писать и пытались каким-то образом прорваться в эти издания. Это была неимоверная конкуренция. Сегодня я смотрю, люди только-только оперились, только вчера пришли в издание, они даже не представляют разницы между тем, как выглядят те или иные слова, произнесенные вслух и перенесенные на бумагу. Этого даже не знает президент любой страны или министр иностранных дел. Это знает профессиональный журналист.