— Как из Латвии вы смотрели на ситуацию с конфликтом Аленичева и Старкова в «Спартаке»?
— Мы, как истинные патриоты, были в ярости от Аленичева. Но я думаю, что мы были единственными, кто так думал, латвийский островок. То, что сделал Аленичев, недопустимо. Я бы, безусловно, применил все возможные санкции к Аленичеву. То, что такая ситуация стала возможна, означает, что не было диалога и контроля со стороны высшего менеджмента. Руководство должно было знать о том, что это произойдет, гораздо раньше. Значит, не держали руку на пульсе. Обязанность руководства — понимать, что что-то может произойти. Насколько я знаю, этот упрек предъявляли «Спартаку» и в дальнейшем. Руководство клуба слишком далеко от команды.
Думаю, что Старков никогда не оказывался в такой среде. Он не был морально готов к тому, что такое возможно. Часто тренеры приходят в большой клуб и испытывают проблемы. Тяжело работать в такой волатильной среде.
— Что ощущал Старков, когда увидел эту обструкцию фанатов? Это удар на всю жизнь?
— Это очень неприятный момент. Но я не думаю, что это был удар на всю жизнь. С его успехами, с его карьерой подорвать его уверенность в себе сложно. Эта история о том, что большие клубы очень специфичны, а особенно «Спартак».