«Если мы не поменяем подход к жизни, мы не выживем». Боец из Омска уехал на Филиппины и стал монахом

ФИЛЬМ «КИКБОКСЕР» И МУАЙ-ТАЙ, БОЙ В ТАИЛАНДЕ

- В интернете пишут, что ты профессионально занимался футболом, хоккеем, баскетболом и единоборствами. Насколько это соответствует действительности?

- Футболом я занимался классе в седьмом, играл за «Динамо». В баскетбол играл за школу и колледж. Хоккеем занимался года три в команде «Тара». Тренировался, но во взрослый состав не попадал. Лет в восемь занимался каратэ, у меня был зеленый пояс. Пробовал тхэквондо и кикбоксинг, а в 16 лет пришел в муай-тай. Играл в хоккей и решил параллельно ходить на тайский бокс. Хоккей потом бросил.

- Почему именно тайский бокс? Довольно экзотический вид.

- Как раз экзотика и привлекла, а также простота и эффективность. Популяризатором этого спорта был фильм «Кикбоксер» с ван Даммом. Мне сказали, что либо я стану крутым бойцом, либо мне отобьют голову. Думаю: «Ладно, рискнем». Году в 2004-м тайский бокс был непопулярным – один или два зала на весь город.

- Что было самое жесткое в тайском боксе?

- Локти. Плюс постоянные удары кость в кость, голень в голень. Колени в живот и лицо. Мы еще тренировались не на мягком покрытии, а на подобии ковра. Мешки были жесткие, все на примитивном уровне. Но мне с детства нравились единоборства, также был интерес к монашеству. Смотрел «Монастырь Шаолинь», старался записывать все на кассеты. Была мечта пожить в таком монастыре. Хотелось побороть какие-то страхи, стать более уверенным.

- У тебя были уличные конфликты?

- Да, в школе дрался – чем младше, тем чаще. Как стал взрослее, все этого стало меньше.

- Ты ездил драться по муай-тай в Таиланд. Расскажи об этой поездке.

- В 2012 году поехали с тренером и одноклубником. Изначально планировался сильный соперник, но билеты назад мы заранее не взяли, и получилось так, что улетать после боя было очень дорого. Можно улететь раньше по доступной цене, но тогда я не попадал на этот поединок. Передоговорилсь с организаторами на другой турнир. Приехал на бой – оказалось, что они только начали искать соперника. В итоге вытянули какого-то бойца. Я готовился два месяца, сил много – победил нокаутом во втором раунде. Не думаю, что соперник был готов.

- Насколько отличается уровень тайцев и россиян?

- В муай-тай своя специфика. Все зависит от места проведения боя и судей. Когда я выступал, не считали очки от ударов руками – только если от них голова не отлетала. Можно было перебивать соперника в боксе, но он пинал чаще и выигрывал. Тайцы больше заточены на удары ногами, клинч, колени и локти. У нас больше боксерская школа. При этом в Таиланде тоже есть хорошие боксеры, но на тот момент тайцы почему-то не сотрудничали с тренерами по боксу.

- Что самое жесткое ты видел в Таиланде?

- Когда тренировался в Таиланде, то уже занимался йогой. После тренировок ложился, чтобы расслабить мышцы, а тайцы подбегали к моему тренеру и спрашивали: «Что с ним? Надо его поднять». Спросил, почему они переживают. Сказали, что у них в год человек по пять умирает на боях. У них бои проходят часто, это как выйти во двор в футбол поиграть. Нокауты разные, когда голень ложится на челюсть, локти, носы, рассечения, колени в лицо. Я сам пропускал коленом в лицо – это серьезный удар.

- Сколько платили в муай-тай? Алексей Шуркевич рассказывал, что за первый бой по ММА в 2014 году получил 15 тысяч рублей.

- Платили копейки. В 2004-м начинающим спортсменам могли дать одну-две тысячи рублей. Помню, мне попался серьезный соперник в Тюмени – заплатили 300 долларов, в другом бою – 700. По тем временам для нашего вида спорта это были хорошие деньги.

ДУХОВНЫЕ ПРАКТИКИ, ОТКАЗ ОТ БОЕВ

- Когда в твою жизнь пришли духовные практики?

- В 2010 году. Сколько себя помню, искал, как правильно жить. Перепробовал много видов спорта, но все равно оставалась какая-то пустота, а должно быть какое-то направление в жизни, куда ты с уверенностью идешь. Когда я впервые встретил своего учителя медитации, появилось внутреннее ощущение, что этот человек может мне подсказать – увидел это в его глазах, почувствовал. Когда научился практике медитации, моя жизнь стала меняться.

- Приведи пример, что изменилось.

- Стал глубже чувствовать жизнь. Через практику медитации погружался глубже в себя, увеличился диапазон чувств. Жизнь стала более насыщенной, яркой и ясной, как будто пыль протерли со стекла. Если раньше мог употреблять алкоголь, то с медитацией уже не получалось. Понял, что мне вообще не нужно затуманенное состояние, когда выпьешь. Нужен трезвый, ясный и сосредоточенный ум. Стал больше развиваться интеллект, я начал глубже погружаться в вещи, которые изучаю.

- Для непосвященного человека медитация – это поза лотоса в тишине с закрытыми глазами. Что происходит в голове в этот момент?

- Есть разные техники медитации, сейчас под нее подписывают все что угодно. Я не могу рассказать технику, которую делал я, потому что она передается от учителя к ученику. Могу поделиться в общих чертах. По сути, мы идем вглубь себя, в настоящее я. Например, фраза «Я иду на работу». Что такое иду и работа, понятно, но что такое я? Человек может сказать, что я – это тело. Но если смотреть глубже, то тело – это моя машина, оно мне принадлежит. Или я – это мои мысли? Но это тоже не так, потому что есть тот, кто эти мысли наблюдает. Медитация – это углубление до настоящего я, а не наносного, которое ты приобретаешь в обществе. Тебе сказали, покупать то, делать это, заниматься тем и так далее – это все навязанное. В медитации чем глубже погружаемся, тем больше слетает навязанное и лишнее. Благодаря медитации получается быть более настоящим. Ты становишься тем, кто ты есть.

- В одном из интервью ты сказал, что теперь против единоборств и боев. Когда ты понял, что драться больше не будешь?

- Были позывы, когда я еще тренировался. После выхода на более тонкий уровень, понимаешь, что здоровье мозга очень важно. У него есть более серьезное применение в жизни, чем бои. Понял, что не готов платить за удовольствие от спаррингов и заработки от соревнований. Хотя я не против единоборств в качестве обучения, чтобы постоять за себя, или в армии, которая защищает страну. Это важно и нужно. Но как способ заработка – это больше не для меня, хотя я не осуждаю людей, которые этим занимаются. Окончательный поворот произошел в 2016 году. Я уже практиковал, но страсть к единоборствам была большой, так что продолжал заниматься. Но после каждого спарринга чувствовал, что неправильно использую свой мозг и тело.

ОБУЧЕНИЕ НА ФИЛИППИНАХ, МОНАСТЫРЬ В ГОРАХ

- В каком году ты поехал в монастырь на Филиппины?

- В 2017 году. Я подумал, для чего вообще моя жизнь? Самое лучшее, что я могу делать, это знакомить людей с духовной практикой, чтобы они тоже могли иметь трезвость ума и психологическое здоровье. Чтобы чувствовали радость и помогали другим. Мне хочется жить в здоровом обществе. Сейчас оно, к сожалению, не здорово. Глядя на фильмы и музыку, складывается ощущение, что общество болеет, раз на это есть спрос. Насколько получится сделать его здоровым, я не знаю. Но мне бы хотелось посвятить этому жизнь.

- Как должно выглядеть здоровое общество?

- В здоровом обществе люди объединяются, а не конкурируют, ставя подножки и враждуя. Например, сейчас стало модно обносить дворы заборами. Мы разделяемся, не доверяем и боимся. В здоровом обществе люди доверяют друг другу, их нравственные принципы стоят выше страха сесть в тюрьму. Есть уровень, на котором человек не может обманывать или воровать, потому что ему не позволяет совесть, потому что он любит и уважает людей. Чтобы люди мыслили трезво и ясно, думали о других, старались привнести в мир что-то созидательное. Чтобы человек думал о себе не как о единице, которой главное выжить, а мыслил об обществе как о семье: позаботиться не только о своей стране, а обо всей планете.

Например, проблемы с экологией говорят о том, что люди не думают о здоровье планеты: в своей квартире я не буду мусорить, потому что это мой дом, но на улице уже нет ощущения дома – значит там можно гадить.

- Как выглядело твое обучение на Филиппинах?

- Я провел там два года. Распорядок расписан с утра до вечера: подъем в четыре, отбой в десять. Духовные практики, работа физический труд, йогические упражнения, уборка, готовка. Живешь в одном обществе с одними и теми же людьми. Есть тренеры – если они видят, что у человека раздулось эго, они могут туда уколоть, чтобы его сдуть. Потом смотрят на реакцию.

- Приведи пример.

- Поехали с ребятами делать какую-то работу. Трудился весь день, вернулся поздно вечером и пошел кушать, так как не ел полдня. Поесть вне расписания было можно, потому что я трудился. Утром тренер спросил, кто пропустил программу. Я со спокойной совестью ответил, а он обозвал меня эгоистом при всех. Сказал: «Вы все эгоисты, но ты самый главный, потому что ставишь свои личные нужды выше расписания и коллективного потока». Мне так обидно стало – я же старался, целый день работал. Но потом понял: тренер сделал это специально, чтобы я не гордился своими стараниями. Суть была не в том, что я пропустил программу, а в том, что я сказал об этом со спокойной совестью и даже гордостью, будто имею на это право. Тренер тут же растоптал мое эго при всех. Но я не чувствовал от него ненависти – это как тренер в спорте, который кричит на своего ученика.

- Как выглядел ваш быт?

- Жили в монастыре в горах, удивительное место. Люди, которые приезжали в гости, говорили, что мы живем в раю. Там очень красиво: горы, все зеленое, круглый год тепло – идеальный климат, свежий воздух. Был свои огород, корова, собаки и кошки. Монастырь не предполагает постоянного жительства – он для обучения. После трех лет возвращаешься обратно в мир.

- Как люди туда попадают?

- Нужно обозначить свое желание учителю медитации, поработать с ним и показать себя с хорошей стороны. Тогда по рекомендации учителя можно туда отправиться.

ИНДИЯ, ЭКЗАМЕНЫ ПО ДУХОВНОЙ ПРАКТИКЕ

- Сразу после Филиппин ты поехал в Индию.

- Да, там было заключающее обучение на четыре месяца. В Индии другие люди и другой менталитет. Если на Филиппинах были люди из Китая, Вьетнама, Кореи, Конго, Индонезии, Сирии, то в Индии в основном индусы, иностранцев не так много.

- Что особенного в менталитете индусов?

- Монашество у них в крови. Для них обычно, если человек оставляет семью и идет по духовному пути. Это называется саньясси. В России, Европе или Африке по такому пути идут единицы.

- Духовные практики привязаны к религии?

- Мне нужно понять, что ты имеешь в виду под словом религия.

- Например, индуизм или тенгрианство. То есть человек исповедует тенгрианство, которое предполагает духовные практики.

- Учение не привязано к религии и поклонению божествам. Это практически культ с минимумом ритуалов.

- Ты сказал, что в Индии был на завершающем этапе обучения. В чем разница между завершающим и начальным этапом?

- Мы сдавали экзамены. Когда только приезжаешь, меняется твой образ жизни. Совсем другая среда, окружение и распорядок. Пока привыкаешь, идет внутренняя перестройка. В конце это уже более привычно и естественно. Понимаешь, какие качества требовалось в себе воспитать. Чувствуешь себя готовым и что нужно двигаться дальше.

- Как выглядят экзамены?

- Либо устный, либо письменный экзамен, как в школе или институте. Отвечаешь на вопросы.

- Приведи пример вопроса с экзамена.

- Насколько будет актуально, если я задам вопрос из философии? Давай я скажу, какие вообще были экзамены. Первый по монашеским правилам – их около 180, нужно выучить по порядку на английском языке. Ты садишься и рассказываешь все 180 правил подряд. У тебя могут спросить, как ты понимаешь это правило, как ему следовать, что делать в определенной жизненной ситуации. Есть практический экзамен: смотрят не только, выучил ли ты правила, но и как ты их придерживаешься. Потом экзамен по английскому, бенгальский язык, санскрит. Нужно составить предложение или перевести санскрит на английский. Также был экзамен по неогуманизму.

- Чем он отличается от гуманизма?

- Гуманизм – это отношение человека к человеку. Неогуманизм включает в себя растения и животных. Мы вегетарианцы, не едим животных. Вряд ли кому-то будет приятно видеть, что происходит на скотобойнях. Если разобраться, как на стол попадает мясо, его не захотят есть. Когда-то давно я хотел до всех достучаться и говорил: «Посмотрите, как добывают мясо». Мне отвечали: «Выключи, я не хочу это знать. Зачем ты мне это показываешь?».

По неогуманизму были вопросы, а также практика. У нас жили собаки, кролики и кошки. Смотрят, как ты относишься к этим животным. Покормишь ли ты их перед тем, как сам пойдешь завтракать.

- Можно ли не сдать экзамены?

- Можно. Тогда либо отправляют домой, либо выпускают, но в таком случае человек не может быть учителем медитации и продолжает делать какую-то работу в миру. За ним смотрят – если готов, то позовут на переквалификацию. Либо он может так и остаться в прежнем статусе.

ВОЗВРАЩЕНИЕ В РОССИЮ, СУРОВЫЕ ЛЮДИ

- Какие впечатления были после возвращения в Россию?

- Порадовала российская широта. В Индии и на Филиппинах очень тесно, много людей. В Россию я вернулся во время пандемии, когда на улицах никого особо не было. Соскучился по этому воздуху и пространству, где люди не толкаются на улицах.

Отвык от белых людей – в Индии и на Филиппинах они темнокожие, встретить белого редкость. Если ты с белым цветом кожи, то ты как король. Филиппинцы говорили: «Вот бы мне твой цвет кожи!». Отвечаю: «У нас люди мечтают быть коричневыми, как вы. Специально загорают на пляже». Для них белокожие – это экзотика, устаешь от повышенного внимания.

- К чему в России снова пришлось привыкать?

- К суровым лицам. На Филиппинах людям легко улыбаться, здороваться и говорить, даже если они друг друга не знают. В России много закрытых, серьезных и суровых людей. Не с каждым поздороваешься и перекинешься парой фраз.

- Как думаешь, почему люди в России суровые?

- Одна из причин – климат. Когда холодно, люди сжимаются, сложнее выживать. На Филиппинах даже землю не покупают – строят хибару из бамбука и живут. В России больше борьбы за выживание, больше стресса и напряжения. На Филиппинах проще добыть еду – она растет везде. Выжить не так сложно, поэтому они расслабленные. Плюс все время тепло, можно на улице спать.

- Чем ты занимался после возвращения в Россию?

- Стал путешествовать, ездил по России, читал лекции на тему йоги, медитации, духовности. Востребованность большая, люди к этому тянутся.

- Где в России тебе понравилось больше всего?

- Если внешне – то в Сочи. Там пальмы. Чувствую, что у меня сильная связь с тропиками. В Индии чувствовал себя как дома, на Филиппинах привык к пальмам, манго и всем этим вещам. Сочи немного напоминал Индию и Филиппины пальмами и теплом. А вообще все везде одинаковое – когда часто ездишь, то все приедается, сложно что-то выделить. Только если встречаешь теплых и близких людей.

- Люди в разных частях России отличаются по менталитету?

- Да, отличаются. Но мне сложно судить объективно. Я вижу не среднестатистических людей, а тех, кто интересуется духовными практиками. Они примерно похожи: хотят развиваться, думают не только о своем благополучии, но и об окружающем мире. Но менталитет разный – в Москве сложно подогнать людей под одну гребенку, потому что все приезжие, хотя что-то общее появляется. Москвичи динамичные, у них все кипит, каждый день что-то происходит. Сибиряки более размеренные, на юге люди более расслабленные и привыкшие к теплу.

- Духовные практики будут становиться все популярнее?

- Сто процентов. Я вижу, что люди переходят на новый уровень существования. Это эволюция человеческой жизни. С ростом технологий и количества людей нам нужно учиться кооперироваться, менять подход к жизни, иначе мы не выживем как вид. Идет загрязнение океанов, войны, постоянно что-то делим. Но если кооперироваться, места и еды хватит на всех. Нужно сместить фокус с себя и накопления на более важные вещи. Когда человек думает, что счастье во внешних объектах – машина покруче и квартира побольше – то ресурсов на всех не хватит.

На самом деле, нам не нужно много. Я не говорю, что нужно мало – необходимо знать, сколько достаточно. Образование и медицинское обслуживание, одежда и еда – важные вещи. Но сверх этого – лишнее, из-за чего люди могут воевать, ставить друг другу подножки и идти по головам. Когда человек может находить счастье в себе самом, он перестает быть зависимым и становится более цельным. У него появляется желание не брать, а делиться. Все больше людей приходит к тому, что главное в жизни – уметь отдавать и быть самодостаточным. Счастье внутри – избитая фраза, но так и есть. Просто люди не знают дорогу внутрь. Духовная практика – это дорога внутрь, чтобы отыскать там счастье.