Дмитрий Федоров: Одно изменение в правилах сделает хоккей более безопасным

Дмитрий Федоров – спортивный комментатор, руководитель КХЛ ТВ, ведущий «Матч ТВ» и в настоящее время начинающий хоккейный тренер.

«Гибель Родионова для меня страшный удар, он был умным и веселым мальчишкой»

– О своем желании учиться на тренера вы сообщили на Матче звезд КХЛ-2020.
– Принял решение учиться в Высшей школе тренеров в 2019-м году, где-то в ноябре. В декабре навел справки, как это сделать. Когда меня пригласили на Матч звезд, то уже четко представлял, как получу второе высшее образование и сделаю шаг к мечте. Участие в МВЗ-2020 укрепило меня в этом желании и убедило в том, что я могу быть своим для хоккеистов, что у меня есть перспективы в профессии.

– Как прошло ваше обучение?
– Оно прошло в режиме онлайн. Вначале переживал из-за этого – думал, для хорошего обучения нужно общаться с преподавателями и тренерами. Но в итоге понял, что сэкономил много времени и благодаря ВШТ обрел не только профессию, но и друзей. Целый сезон стажировался в команде «Динамо» 2005 года рождения, иногда ездил в Воскресенск к клубу ЖХЛ «7.62». С главным тренером команды «Динамо-2005» Антоном Корредором мы вместе учились в ВШТ, а в качестве тренера-волонтера туда приходил Алексей Кудашов. Представьте, насколько опытными были мои учителя? Корредор смог создать сильнейшую команду, половина которой выступает в сборной России U17 и попробовала себя в МХЛ. Сам Антон Антонович – один из тренеров этой сборной и на турнире Четырех наций был одним из ассистентов в молодежке. Главный тренер «7.62» Александр Сырцов – наставник женской молодежной и юниорской сборной России. У Алексея Кудашова сумасшедший опыт, он сейчас возглавляет «Динамо» в КХЛ и входит в тренерский штаб сборной России. Также имеет большое значение, что я проходил стажировку с элитными в своем возрасте хоккеистами, ведь игроки низкого и среднего уровня тебя не учат.

– Не могу не спросить вас про смерть защитника «Динамо-2005» Валентина Родионова…
– Гибель Валентина для меня страшный удар. И для всех, кто его знал, тоже. Потому что он был умным и веселым мальчишкой, дарившим свое жизнелюбие окружающим. Часто общался с ним после тренировок: несколько фраз – и сразу поднимается настроение. Все читали или видели интервью Алексея Кудашова. В нем каждое слово – боль. Не тренерская – отцовская. Мне не хотелось бы, чтобы это прозвучало как спекуляция на смерти Валентина, но… в хоккее нужно менять правила. Делать их более гуманными. Возросли скорости – стало больше столкновений. А любое серьезное столкновение сейчас это потенциальное сотрясение мозга. В Америке начали исследовать мозг умерших спортсменов – там необратимые последствия от сотрясов. Сколько тафгаев уже покончили жизнь самоубийством! Юэн, Бугард, Бэлак, Райпьен. Еще вспомню фамилии Джонсона, Кордика, Проберта, Монтадора. Причины смерти разные, но их объединяет одно – травмы мозга. Это же не стечение обстоятельств. Одно изменение в правилах сделает хоккей более чистым и безопасным. Возрастет результативность, преимущество получат технари. Надо сделать так, чтобы сначала хоккеист обязан был играть в шайбу, а потом можно в тело. Если играешь в тело, не коснувшись шайбы, то сразу удаление. Силовая борьба останется. Но все-таки у владеющего шайбой будет больше времени, чтобы подготовиться к удару атакующего его соперника. Мне скажут, что хоккей – не балет! А я отвечу: хорошо так говорить, когда не потерял ребенка. Для тренера все игроки словно дети. А мы потеряли Валентина. И вот я обязан теперь что-то делать, чтобы от сотрясений не пострадали другие хоккеисты.

– От людей старшего возраста обычно только и слышишь, какая плохая сейчас молодежь. Вы же в своем телеграм-канале пишете, что это поколение – замечательное.
– Люди, которые говорят о плохой молодежи, обвиняют сами себя. Если мы, старшие, не смогли научить молодых ребят правильным ценностям, то, значит, сами виноваты, и наша жизнь насмарку. Вот Антон Корредор – очень жесткий тренер, но он все разжевывает, и ребята у него невероятно воспитанные. Как я могу говорить, что у нас плохая молодежь, если вижу, что парни умные, интеллигентные и хотят добиться успеха, и не только в хоккее? У них уже появились девушки, но ребята не заточены под гулянки и клубы, не пьют и не курят. Понимаю, что они намного лучше моего поколения. Вне хоккейной площадки не ругаются матом, уважительно относятся к женщинам. Иногда мне кажется, что им не 15-16 лет, что они намного старше. Да, у них есть увлечения соцсетями и виртуальными играми. Если раньше тренеры боролись с пьянками, то сейчас через директ в инстаграм проверяешь, спит хоккеист или нет.

«Не приемлю в тренерской работе рукоприкладство и оскорбление игроков через гомоэротические образы»

– Сейчас ваш взгляд на хоккей отличается от того, что было раньше?
– Конечно, тренерский взгляд отличается от комментаторского и журналистского. Иногда тренер даже не смотрит на то, что происходит с шайбой, он оценивает систему игры, построение обороны. Потом я стал обращать внимание на нюансы – на катание, на принятие решений. Иногда видишь хоккеиста, у которого есть бросок, катание, фактура, но что-то у него не складывается, и понимаешь, что он просто замедленно принимает решения.

– Можно заметить и психологические проблемы в команде?
– Часто мы, журналисты и комментаторы, домысливаем такие проблемы в команде. Бывает, в раздевалке все идеально, а игра не складывается. Поэтому самый смешной стереотип – если на тренировке произошла драка, то все плохо. Кстати, тренеры раньше, наоборот, радовались, когда такое случалось, и сами строили свою работу на управляемом конфликте. Для того времени, возможно, это была правильная стратегия, но сейчас, я считаю, что надо создавать не конфликты, а здоровую соревновательность. Мое мнение, что к работам наших знаменитых тренеров нужно относиться как к наследию живых людей – не ставить им памятник, а полемизировать с ними, спорить.

– Тренеры, которые основывались на оскорблении игроков, уже уходят со сцены?
– Мне тоже кажется, что такие тренеры в прошлом, но они находят себе работу и даже добиваются успеха. В начале года я принял решение, что не буду критиковать работу коллег, даже тех, кто мне не нравится как личность. На итоговой пресс-конференции онлайн я задал острый, хотя и верный, вопрос главному тренеру молодежки Игорю Ларионову, но потом понял, что не имел права это делать из-за корпоративной солидарности. Не приемлю нескольких вещей в тренерской работе – рукоприкладство, особенно в отношении детей, и оскорбление игроков через гомоэротические образы. Как филолог я отношусь к словам серьезно, в прямом их смысле воспринимаю. С командой «Российская Пресса» мы ездили играть в колонию строго режима, там я общался с руководителями и охранниками зоны. Они мне рассказали, что криминальные авторитеты не ругаются матом, там к словам отношение серьезное. Вот и в раздевалке это неприемлемо. Если раньше хоккеисты были толстокожими, то сейчас молодежь ранимая, и талантливого игрока легко сломать. Мат способен помочь взбодриться во время игры, но если он обращен к определенному человеку, то может быть унижающим.

– Когда появляется видео с тренером, орущим на ребенка вовремя игры, то некоторые родители нормально к этому относятся: «Хоккей – это не балет, на нас кричали и ничего».
– Я объясню, почему такие методы плохо работают. Если на ребенка постоянно орут, он себя чувствует скотом, привыкает к кнуту и не будет восприимчив к интеллектуальному воздействию. Крик – это самый последний аргумент, после него только уже только рукоприкладство, из-за которого можно лишиться работы. Тренеры, работающие в элитных школах, уже понимают, что надо знать психологию ребенка. Мы, журналисты, оцениваем поверхностно: скинули такое видео – и считаем, что все бьют детей, появилась информация о взятках – думаем, что в первые звенья без денег уже не попасть. Тренер с блатным игроком в первой тройке не добьется результата, и его уволят. В хорошей школе важен результат.

– Подобные Ме Тоо истории, которые случились в североамериканском хоккее, могут дойти до России?
– На профессиональном уровне такие истории маловероятны, но ужесточатся требования к детским тренерам. Сейчас увольняют за рукоприкладство, а скоро, уверен, и за мат на маленьких детей. Me Too у нас невозможно из-за менталитета. За океаном могут «забанить» профессионала из-за этической мелочи, там могут болеть исключительно за хороших людей. А для нас главное – результат. Можешь быть каким угодно человеком, но если завоюешь кубки, тебе все простят. Еще в советское время «отмазывали» игроков за пьяные дебоши. И у нас, и у них жуткие перегибы, золотую середину трудно найти.

– Поэтому в России не поддерживают Кайла Бича, который заявил о насилии в «Чикаго»? Мол, такой большой мужик и не смог защитить себя…
– У нас часто, когда девушку изнасиловали, говорят: сама виновата, так как красиво оделась и накрасилась. Но я был расстроен, что классного специалиста и человека Джоэля Кенневилля уволили, потому что с ним особенная история. Ни один тренер в мире не захочет скандала, когда он идет к трофею, потому что команда может развалиться после этого.

«Я не высказывался против чирлидерш, но в итоге получил большую порцию хейта»

– Уже два с половиной года вы проводите программу «Игровой интеллект» для хоккеистов КХЛ, рассказываете, как общаться с журналистами, как вести соцсети. Вы видите, что она принесла какие-то плоды?
– Да, вижу, что многие прислушались и начали использовать наши наработки. Для меня главное, чтобы хоккеисты не попали под критику общества, если вдруг они что-то не то брякнули по наивности. К сожалению, такие истории случаются. Например, Алексей Потапов дает интересные и искренние интервью. На мой взгляд, он насыпал массу комплиментов Бобу Хартли. Но некоторые заметили в его высказывании только слово ГУЛАГ, а период 30-х годов все еще вызывает в обществе самые ожесточенные споры. Потапов сказал все по делу, но это слово спровоцировало хейт. На семинаре говорю о том, что лучше не трогать некоторые темы.

– Похожий пример, когда Илья Брызгалов во время чемпионата мира заявил, что поддерживает Иосифа Сталина.
– Этот пример я как раз привожу. Если бы Брызгалов сказал такое летом – это была бы его личная позиция, но он заявил это во время чемпионата мира – и его мнение перенеслось на сборную. Когда в итоге команда проиграла с рекордным для себя счетом 3:8 в четвертьфинале против США, то на сборную напали и сталинисты, и либералы. Я не навязываю свое мнение хоккеистам, а просто говорю, какая может быть реакция социума. И сейчас я вижу, что игроки легко обучаются и используют наши наработки.

– А как насчет того, что Наиль Якупов писал болельщику в инстаграме: «Кусай локти, что ты не там, где я сейчас»?
– Мы и такие ситуации разбираем. Раньше общение в соцсетях было индивидуальным, а сейчас все можно выложить в общий доступ. И болельщик еще может убрать то, что он сам написал и чем спровоцировал игрока. Посоветовал ребятам – лучше вообще никак не реагировать. Но хоккеисты – люди молодые, горячие, и им кажется, что это все дикая несправедливость. Что уж говорить, мне 50 лет, и я иногда с трудом справляюсь с желанием ответить на какую-нибудь гадость.

– А как относитесь, наоборот, к молчунам и тем, кто отвечает заученными фразами? Например, к «словам благодарности» от главного тренера «Трактора» Анвара Гатиятулина.
– Когда я был журналистом, осуждал таких игроков и тренеров, но сейчас начал их понимать. Мне кажется, они просто не видят выгоды от более открытых отношений. Я говорю игрокам, что интерес к хоккею в мире падает, аудитория стареет, поэтому мы должны предлагать зрителям что-то интересное, чтобы их не лишиться. Но нельзя научиться по щелчку говорить занимательно. Думаю, с Анваром Рафаиловичем интересно общаться о хоккее. Кто-то, кому он доверяет, однажды возьмет у него интервью, где нет дежурных фраз. Однако тренеры начали меняться. Посмотрите, какие интервью стал давать Илья Воробьев – всегда зачитываюсь ими.

– Вы сами не так давно «взорвали» хоккейное сообщество высказываниями насчет чирлидерш.
– Ситуация смешная. Я не высказывался против чирлидерш, но в итоге получил большую порцию хейта. Я просто объяснял, почему, на мой взгляд, они со временем исчезнут с хоккейных арен. Когда я пришел в журналистику, то в особой комнате сидели машинистки с печатными машинками, которым журналисты и ведущие надиктовывали тексты и документы. Но машинисток уволили, как только появились персональные компьютеры. И я не встречал в прессе возгласов, что несчастные женщины лишились работы. Наверное, потому что они были часто немолодые, некрасавицы и работали одетыми. Людям, которые захейтили меня, надо задать вопрос: если два-три миллиона рублей потратить не на девушек из группы поддержки, а на детский, женский или следж-хоккей, то они будут против? Но вообще-то, в нашем хоккее не так много дискуссий, а я своим постом взбудоражил общество, поэтому найдем в этом плюсы. Мне прилетело – ничего страшного.

– Как за последнее время изменился показ хоккея на телевидении?
– Больше камер, благодаря которым можно зацепить нюансы. Можно сказать, мировой спорт эволюционировал под влиянием телевидения. Овертаймы «3 на 3» отчасти для того, чтобы быстрее завершать матчи, что необходимо ТВ. Плохо, когда трансляция затягивается, ведь тогда она сокращает или сдвигает следующую передачу или трансляцию.

– Сейчас много критики в адрес «Матч ТВ». Например, журналист Никита Петухов говорит, что канал показывает хоккей слишком скучно.
– Никита – молодой человек, и иногда любит эпатировать. Несколько лет назад я комментировал матч «Сан-Хосе» и там не было ни одного плана трибун, а это ведь эмоции зрителей, это интересно. А болельщики у нас считают: «Трансляции в НХЛ лучше – и точка. Комментаторы там интересные, а у нас – слабые». Но у нас многие репортажи ведутся не с арены, а из студии, и соответственно такого драйва нет. Пытаешься объяснять, почему нельзя ездить на каждый матч, провоцируешь новую волну хейта. Владислав Третьяк мне объяснил, как реагировать на критику: сразу надо понять, справедлива она или нет, и если там есть хоть какое-то рациональное зерно, то ее проще принять. Когда критикуют работу нашего канала, я использую этот совет.

– Сейчас обсуждают новое ток-шоу «Матч ТВ» – «Есть тема». В интернете стал даже популярен отрывок, где вы жарко спорите с одним из участников.
– Когда мы с Васей Уткиным начинали «Футбольный клуб», то говорили: это программа не о футболе, а о жизни. Благодаря ток-шоу поднимаются интересные темы, приходят эксперты, происходит проекция от спорта к повседневной жизни. Может быть, люди оказались не готовы к такому формату, но постепенно привыкнут. Главное, чтобы темы будоражили общественность, чтобы была хорошая цитируемость, и тогда мы завоюем аудиторию.

– Крики в эфире – это нормально?
– Я за более спокойный формат. Но общество изменилось, и если говоришь тихо, тебя не услышат.

– Как вы тогда относитесь к перепалке хоккейного журналиста Дмитрия Ерыкалова с Владимиром Соловьевым?
– Я за то, чтобы спорт дарил исключительно положительные эмоции, и за то, чтобы в спортивной журналистике не было конфликтов, связанных с политикой.